Любовь сильнее Тьмы

Солнечная Фея

— Моя дочь никогда не выйдет за бывшего назгула!

С октябрьского возвращения прошло уже больше месяца, осень подходила к концу, а поведение Анриэла не менялось. Арименэль каждый раз срывалась, а после убегала, и лишь Моргомиру удавалось её утешить.

А Анриэл злился — на полуэльфа, на дочь, на всех остальных и на самого себя. Все его попытки «образумить» проваливались, а Моргомир даже разговаривать с ним не хотел, предпочитая сторониться или холодно и коротко отвечать на вопросы, а после быстро уводил Арименэль от Анриэла. Миримэ пыталась уговорить мужа прекратить

быть таким упрямым, но эльда не слушал жену — как бы сильно он её ни любил, Моргомира принять не мог. Правда, всё чаще в его голову начали закрадываться мысли, что, может быть, дочь не так уж и неправа, и этот полуэльф Арименэль действительно любит, но Анриэл гнал их прочь. Пока что непонимание и злость были выше разума. И эту злость нельзя долго копить в себе — она непременно выплеснется.

Это случилось в начале зимы. Она и в этом году была малоснежной, тёплой.

Анриэл не выдержал и утром подкараулил дочь в коридоре, чтобы, наконец, поговорить с ней. Арименэль поначалу шарахнулась в сторону, но на разговор согласилась, в глубине души надеясь, что отец всё понял.

— Звёздочка. — Как непривычно было слышать это «звёздочка» не от Моргомира! — Пойми, я действительно хочу тебе лишь счастья.

Арименэль горько усмехнулась. Ох уж эта фраза «Хочу тебе лишь счастья!», сколько бед она принесла! Родители часто не понимают выбор своих детей и, желая им счастья, ломают жизни.

— Если бы ты хотел мне счастья, ada, ты бы не мешал нам с Моргомиром.

— Я не верю ему.

— Почему? Потому что он в прошлом был назгулом? Ada, нельзя жить и помнить одно лишь прошлое, нельзя видеть одну лишь тьму!

— Как ты только ему веришь?!

— Ada… я люблю его, много раз тебе уже говорю и буду говорить. Я его знаю. Он — это я, а я — это он… — у Арименэль чуть покраснели щёки. Непривычно было говорить о таком отцу. — Я знаю, ты ненавидишь Тьму, но Моргомир не тёмный! Просто… прими его, пожалуйста. Хотя бы ради меня.

— Нет, ни за что, — Анриэл устало вздохнул. Ему ужасно надоело повторять одни и те же слова. — Арименэль, только не говори, что не знаешь о его прошлом.

Арименэль грустно улыбнулась. Надо же, когда-то она такое говорила Саурону, а теперь и собственному отцу. Интересно жизнь складывается…

— Я всё прекрасно знаю, ada. И я всё приняла, уже давно. Не пытайся меня переубедить.

— А я буду пытаться! Потому что я против этого! — Анриэл вновь начал распаляться, и его глаза засверкали. Арименэль судорожно вздохнула. О нет, только не это. Всё, теперь она точно не сдержится и скажет:

— Тогда ты ничем не лучше Саурона, — бросила она через плечо, уже порываясь уйти.

— Не сравнивай меня с ним! — Анриэл сорвался на крик. — Хотя Саурон был частично прав. Не место светлой эллет рядом с этим подлецом.

Арименэль резко обернулась и с негодованием посмотрела на отца. Он вновь?!

— Не смей! — слёзы невольно потекли по щекам, и эльфийка отшатнулась от Анриэла, не желая находиться рядом. — Не смей!

— Звёздочка?! — В дверях показался Моргомир, с тревогой и страхом посмотрел на любимую и на угрюмого

Анриэла. Сочувственно сжал девушке руку и зло взглянул на эльду. — Вы опять довели её до слёз. У вас вообще сердце есть? Или вы как Саурон?

Этого уже Анриэл вытерпеть не мог. После он не помнил толком, что произошло, и осознать не успел, как замахнулся.

— Ada! — Арименэль отчаянно вскрикнула, и не успел никто ничего сообразить, как она заслонила его собой.

Секунда.

Арименэль неверяще прижала ладонь к покрасневшей щеке. Моргомир и Анриэл замерли, не в силах осознать произошедшее. И лишь когда девушка выбежала из комнаты, Моргомир опомнился и взглянул на ошеломлённого эльду мрачным взглядом.

— Вы не как Саурон. Вы в тысячу раз хуже, — и полуэльф бросился за эллет.

Анриэл пошатнулся и тяжело оперся об стену. Он. Ударил. Свою. Дочь. Но он хотел ударить не её! А она… заслонила этого назгула собой. Будто действительно любит его.

У эльды в памяти промелькнуло другое воспоминание: Элронд рассказывает о войне Кольца, в том числе о ранении Арименэль. Подобное уже происходило. Арименэль пострадала из-за Моргомира. Из-за? Нет. Он не был виноват, пожалуй.

Тогда, пожалуй, не был.

Арименэль… Она действительно его любит. Иначе стала бы идти через всё Средиземье?.. Анриэл вздохнул. Бедная звёздочка. Как она полюбила такого монстра?

Но внутренний голос подсказывал: «Монстр здесь только ты»

***

Она сидела на ступеньках дворца. Зимой, на ступеньках. Хорошо хоть плащ надела! Моргомир подошёл и присел рядом.

— Он не хотел тебя ударить, — прошептал полуэльф, и эльфийка кивнула.

— Он хотел ударить тебя. Для меня это хуже, — сказала с болью Арименэль, и Моргомир порывисто обнял её. — Прости, я напрасно, может, расстраиваюсь. Я же знала, что так может случиться, — девушка вздохнула. — Далеко не все нас приняли.

— Зато мы рядом, — ободряюще улыбнулся Моргомир, держа Арименэль за руки. Холодные, замёрзла она. — Пойдём ко мне?

Арименэль сразу оживилась, и на лице её появилась робкая улыбка. На душе у полуэльфа потеплело. Тем более у него было, что рассказать девушке.

— Я недавно был у Линдира, — сказал Моргомир, когда они зашли к нему. — Показал, как я умею играть на флейте. Он сказал, что неплохо.

— О, у Линдира удостоиться «неплохо» — это великая честь! — засмеялась Арименэль, садясь на кровать, и замерла, когда увидела флейту у любимого в руках. — Ты… ты сыграешь?..

— Я давно тебе обещал, — тепло улыбнулся Моргомир. — Слушай.

И он заиграл. Арименэль обожала слушать игру Линдира, но сейчас ей казалось, что она не сможет сравниться с этой красотой — с музыкой, проникающей в самую душу, согревающей её, поднимающей всё самое светлое. Музыкой, которую играет он. Которую он играет для… неё?

Девушка опустила взгляд и смущённо улыбнулась. Кажется, она опять покраснела.

Нет, всё же, это так прекрасно!

— Это я для тебя играл, — Моргомир закончил мелодию и с улыбкой взглянул на Арименэль, которая с восторгом теперь смотрела на него. — Ну как?