Любовь слепа

Мур Маргарет

— Надеюсь, ничего не случилось, Ричард?

— Нет-нет, милорд, ничего серьезного, — с улыбкой отозвался управляющий. — Однако мне кажется, будет лучше, если я завтра же вернусь в Равенслофт — разумеется, при условии, что у вас нет для меня неотложных поручений здесь.

— Нет, можешь ехать. — Джордж повернулся к Дереку. — Значит, у нас гости? И кого же занесло в Равенслофт попутным ветерком?

— Болдуин говорит, это сэр Руфус Хамертон.

— Что ты сказал? — тихо переспросил Джордж, напряженно глядя на Дерека.

Парень решил, что, верно, переврал имя гостя.

— Мне послышалось, Болдуин назвал его сэр Руфус Хамертон, милорд, — с запинкой ответил Дерек.

Сэр Джордж взглянул через плечо на управляющего.

— Ричард, я вернусь в Равенслофт вместе с тобой. Отправимся на рассвете.

Дерек, не скрывая удивления, посмотрел на хозяина и пожал плечами. И кто их разберет, этих благородных?

— Леди Марго де Понтипул, позвольте представить вам сэра Руфуса Хамертона, — торжественно провозгласила Элайя, когда гость приблизился к столу, за которым сидели дамы. На Элайе было другое платье, красноватого, как начищенная медь, оттенка, которое словно светилось в мерцании факелов.

Руфус взглянул на леди Марго, и голова у него закружилась — до сих пор ему не доводилось встречать столь прелестное создание. У нее были лучистые глаза цвета бесценных изумрудов, чудесно очерченные розовые губки и молочно-белая кожа.

— Руфус, леди Марго — двоюродная сестра моего мужа.

— Счастлив познакомиться с вами, миледи, — пробормотал он, отвесив низкий поклон.

— А я рада познакомиться с другом жены Джорджа, — ответила леди. Голос ее был так же прекрасен, как и лицо, а улыбка согревала сердце, как летнее солнышко.

— Присаживайся, Руфус, — пригласила Элайя.

Началась трапеза, превратившаяся для Руфуса в утонченную пытку. По одну сторону от него сидела ошеломительно прекрасная леди Марго, а по другую — нежданно преобразившаяся Элайя. Интуиция подсказывала Руфусу, что его долг — защитить ее, и ему отчаянно хотелось узнать, почему ее муж уехал. Тем не менее он понимал, что вечерняя трапеза со множеством свидетелей — не самое подходящее для этого время.

А потому Руфус решил: ничто не мешает ему вести беседу с очаровательной кузиной сэра Джорджа. Когда слуги подали последнюю перемену, леди Марго с явной неохотой поднялась.

— Прошу извинить меня, — сказала она. — Я должна поговорить с отцом Адольфусом и заказать службу за упокой души моего супруга. Скоро годовщина его гибели.

Элайя кивнула, и леди Марго грациозно направилась к сидевшему за одним из переносных столов священнику.

— Какая она красивая, верно? — вполголоса сказала Элайя, наблюдая за ней.

— Элайя, в чем дело? — тихо спросил Руфус.

Она по-прежнему не отрывала взгляда от леди Марго. Неожиданно в голову Руфуса пришла очень нехорошая мысль.

— Ей что, больше негде жить? — напрямик осведомился он.

— Есть. —

Элайя ответила так тихо, что он с трудом расслышал ее голос.

— Тогда почему она тут?

— Руфус, я… — Элайя взглянула на бледного человека в черном, что сидел рядом со священником, и замолчала.

— Элайя, что происходит? — потребовал Руфус и еще больше заволновался, когда она подняла на него глаза, в которых он прочитал какой-то неясный страх.

— Шшш! — предостерегла она. — Потом. Мы обо всем переговорим потом. Завтра. Встретимся в светлице на верху башни после полуденной трапезы. Там мы будем одни.

Руфус кивнул и вскоре покинул зал.

На другой день Элайя нетерпеливо расхаживала по светлице, опасаясь, что Герберт или Эльма могут заявиться туда раньше, чем придет Руфус.

Если только придет.

Нет-нет, он должен прийти, размышляла она, окидывая взглядом кипу пергаментных свитков на столе. Ей обязательно надо поведать кому-нибудь о своих подозрениях, а Руфус знает в этом толк. Он непременно поможет ей.

Наконец в дверь тихо постучали, и Элайя вздохнула с облегчением, увидев на пороге Руфуса.

— Заходи, — прошептала она и выглянула в коридор, желая убедиться, что за ними не подсматривает никто из слуг.

— Элайя! — выдохнул он и вдруг… обнял ее и начал страстно целовать.

Она в ужасе отстранилась и принялась вырываться из его объятий.

— Руфус! Прошу тебя! — воскликнула она и быстро отбежала, так что между ними оказался стол. — Я… понимаешь, Руфус, все теперь по-другому.

— Я знаю и проклинаю себя! Элайя, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — заговорил он и упал перед ней на колени. — Мне следовало просить твоей руки!

— Руфус, пожалуйста! Ты ничего не понял!

— Еще как понял! — возразил он, поднимаясь. — Я глупец, что упустил тебя. Уедем вместе!

— Нет!

Он замер, и глаза его наполнились печалью.

— Так и должна отвечать замужняя женщина. Но ты не можешь тут оставаться. По крайней мере позволь, я отвезу тебя к отцу!

Элайя в упор посмотрела на него, надеясь, что он поверит в ее искренность.

— Я знаю, ты говоришь так потому, что у тебя доброе сердце, но, Руфус, я никуда с тобой не поеду. Я… я очень люблю мужа, понимаешь? У нас случилось маленькое недоразумение — вот и все, уверяю тебя.

— Недоразумение? Но ты посмотри, во что ты превратилась! Подумать только, и в этом виноват я! Элайя, да ты стала тенью! Неужели ты не видишь, что он медленно убивает тебя?

— Я болела, — горячо возразила она. — Мне и сейчас нездоровится.

— Уезжай со мной, Элайя! — и в голосе его слышался скорее приказ, чем мольба.

— Нет, — твердо ответила она. — Я люблю мужа.

— Ты любишь мужчину, который изменяет тебе в твоем же доме со своей кузиной? — гневно переспросил он.