Любовь, смех и хоботы
Шрифт:
Борис вообще оказался человеком предприимчивым. Он был знаком с великим князем Михаилом и сумел заинтересовать его нашей машиной. Князь принял у себя нас двоих, и мы два часа говорили о прогрессе и новых магических изобретениях.
Его дочь княжна Евгения пожелала изучать физическую магию под руководством Бориса и алхимию под моим руководством.
Наконец, летающая машина была готова. Испытания назначили за городом. Вроде бы всё держали в секрете, но народу всё равно оказалось много. Неожиданно в толпе я увидел и Софу. Она стояла с Александрой и незнакомым мне молодым человеком.
Наша
Я не увидел ни дыма, ни огня, ничего вообще, что указывало бы на какую-то неисправность. Только стая мотыльков выпорхнула из кабины.
Борис едва ли не рыдал. У меня на душе тоже было горько.
В этот момент Софа, уже не скрываясь, подошла ко мне.
Она ведь мотыльковой магией давно не занимается, подумал я. Вся теперь с ящерами и гекконами. Тяжело ей пришлось, губы вон до сих пор синие. Чёрт, что за мысли в голову лезут в такой момент.
– Снова мотыльки, - сказал я вслух.
– Ты повторяешься.
Прошел почти год с того вечера в её палатке. Мы расстались тогда хоть и не возлюбленными, но друзьями. Так почему же встретились сейчас - врагами?
– Не было цели тебя впечатлить, Белов, - пожала плечами Софа.
– А зачем тогда? Это было некрасиво. Даже зло. Я не думал, что ты такая злая.
– Просто я подумала…
– Что ты подумала?
– Что тебе эта должность не нужна. Вот что.
– Неужто ты мне позавидовала?
– удивлённо спросил я.
Софа никогда не отличалась ни честолюбием, ни завистливостью.
А может, приревновала?
Когда мы с княжной перешли к практике по зельям, её привозили ко мне в университетскую лабораторию. Карета с гербами стояла прямо там, у подъезда. Бывало, что в перерывах мы выходили в сад, тут уж тем более каждый мог нас видеть.
Выходит, Софа могла приревновать?
Эта мысль меня немного утешила тогда. Но не полностью, конечно.
Я был очень зол на Софу, по-настоящему зол. И было обидно, что вот я так долго грустил из-за барышни, а барышня эта оказалась настоящей змеей, хоть сейчас на эмблему лекарского факультета. Ничему жизнь меня не учит, думал я по дороге домой. И волосы у неё не как пирит, совсем не похожи. Скорее на медь похоже, на медную проволоку. Эта проволока такая же колючая бывает.
К великому князю нас, ясное дело, больше не звали, Борис к своей задумке тоже охладел. Я поехал на Север смотреть новые месторождения апатитов.
В общем, о заговоре князя Михаила я там и узнал.
Вы, может, уже не помните об этом, но дело тогда было громкое. Шутка ли - сам брат государя решил против него выступить. Даром что двоюродный.
Михаила, правда, только лишили титула и в дальнюю губернию сослали, а вот всех его приближённых гребли широким неводом. Разбираться, кто знал о заговоре, конечно, было недосуг. Многих послали на каторгу, а кое-кого - и на виселицу.
Прелестную Евгению, к счастью, обвинять не стали, она уехала с матерью за границу. Даже написала мне оттуда письмо, очень трогательное. А через полгода вышла замуж
Ну что вам сказать? Я начинал писать благодарственное письмо Софе четыре раза. И четыре раза всё выбрасывал. То мне казалось слишком слащаво, то слишком пафосно, то сухо.
Потом решил, что время уже упущено. Решил послать ей письмо к Рождеству и там написать и о заговоре, как бы невзначай. Мол, надо же, как неожиданно и удачно вышло, спасибо тебе, дорогая Софа.
Но она написала мне раньше. Я долго смотрел на нарядный конверт, не решаясь распечатать. А оказалось, там и не письмо вовсе - серебряный квадратик, пахнущий дурацкой сиренью.
Приглашение на свадьбу Софы. Её мужа звали не Рудольф, и я его вообще не знал.
Я приехал на свадьбу почти вовремя.
Происходило то, что я ненавижу больше всего, - разговоры и бессмысленное хождение. Людей было много, большую часть я не знал.
Хорошо, что Софу я увидел почти сразу. Она была в кружевном платье цвета свежеосаждённого хлорида серебра. Возле ключиц воротник платья почти сливался с ее кожей, и казалось, что плечи Софы поднимаются из пены. Волосы убраны в высокую причёску, украшены чайными розами.
Я протянул ей букет, она сразу чихнула. Потом ещё чихнула. И ещё раз.
– Прости, я забыл, что у тебя аллергия на лилии!
Я репетировал эту фразу по дороге, но вышло всё равно неестественно.
– Ничего страшного, - ответила Софа.
Она как будто совсем на меня не разозлилась. И вообще - выглядела невыносимо умиротворенной и счастливой.
– Софа, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, давай выйдем на балкон, - сказал я, когда она избавилась от букета.
– Белов, ты что? Здесь вообще-то моя свадьба. А вон тот, во фраке. Видишь? Это мой жених, будущий муж. Какие, к чёрту, балконы?
– Будем считать это экспериментом. Чего стоят все ваши клятвы, если ты даже не можешь выйти на балкон со старым другом. Разве можно вступать в брак вообще без доверия?
И тут Софа, наконец, засмеялась. Я не слышал её смеха так давно!
– Ну хорошо, - сказала она, - только ненадолго.
Она подошла к жениху. Я следил за ней глазами. Было всё так же шумно, он наклонился к ней, она привстала на цыпочки, держась за его плечо. Смотреть на это было невозможно, просто невозможно. Поэтому я оглядел залу. Всё было роскошно убрано, всюду горели свечи. Похоже, жених Софы неплохо раскошелился. Во всех вазах стояли её любимые цветы, похожие на белые запятые. Я вот опять забыл, как они называются, а жених сумел их купить.
Промелькнула мысль, что я недостоин Софы, что она будет счастливее с ним, но я её отбросил. Это было сейчас несущественно.
Наконец мы с Софой вышли на балкон. Там, наверное, было прохладно. Во всяком случае, я сразу начал дрожать.
– Софа. Я просто хотел сказать, что очень благодарен тебе. Я тогда ничего не понял. Но ты же буквально… Ты спасла мне жизнь.
– Ну что ты, право.
– Ты знала о заговоре?
– Догадывалась, - кивнула Софа.
– Спасибо тебе!
– Ничего. Считай, что мы теперь квиты. Ты ведь тоже меня спас - тогда с пиритом.