Любовь со вкусом миндаля
Шрифт:
— Я хочу тебя, Шэрен, и ты тоже хочешь меня. — Он коснулся внутренней стороны бедра, провел пальцами вверх к трусикам. Тонкая ткань была влажная, а нежная кожа горячая. Ник хотел оказаться там, меж ее ног. Ощутить этот жар и наконец кончить. Он что угодно готов был сделать, выполнить любой каприз, подарить любой подарок, но только врать о возвышенных чувствах, которых не испытывал, был не готов.
— Только это сейчас важно. — Томные круговые движения его пальцев лишали воли и возможности сопротивляться, затем Ник подцепил кружево трусиков, собираясь избавиться от последнего
С губ Шэрен слетел тихий стон удовольствия, и она теснее прижалась к Нику, вдыхая опьяняющий аромат его кожи и наслаждаясь близостью последний раз. Она хотела его. Сильно. И метод добиться желаемого был выбран верно. Практически безотказный, полная капитуляция, но одно «но» все-таки было. Шэрен хотела его всего. Желала, чтобы Ник принадлежал ей полностью, а не только в постели, когда ему захочется снять напряжение после тяжелого рабочего дня. Собрав волю в кулак, она убрала его руки и быстро поправила одежду.
— Я думаю, для нас обоих будет лучше, если наши отношения останутся исключительно деловыми, — уверенно произнесла Шэрен. Ник просил забыть о той ночи, и она забыла. Пора и ему забыть, или же понять, что раздвигать ноги перед ним по команде, она не будет.
— Что за детский сад?! — раздраженно воскликнул Ник. — Ведешь себя, как доморощенная пятнадцатилетняя девственница, — уничтожающе закончил он.
— Детский сад? — взбунтовалась Шэрен. Она схватила его пиджак и грубо ткнула в его грудь. — Так иди и найди себе кого-нибудь по возрасту! Знаешь, скоро я начну сомневаться в адекватности твоей психики. Тебя с поразительной регулярностью тянет на детей!
Ник с оскорбительным высокомерием осмотрел разъяренную молодую женщину, с припухшими от поцелуев губами, с лихорадочным румянцем и разметавшимися в беспорядке золотистыми волосами. В ней трудно было узнать податливого невинного ангелочка, головокружительную скромницу, которую он уложил в постель несколько недель назад. Кроме как дикая кошка или чертова стерва — ассоциаций не было. Он взял пиджак и, не удостаивая Шэрен взглядом, спокойно вышел.
Когда за ним захлопнулась дверь, Шэрен схватила маленькую подушку и запустила в сторону выхода, затем упала на диван и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
ММА* — турнир по смешанным единоборствам.
Великие озера** — система пресноводных озер на территории Северной Америке.
Я объявляю вам войну!
После жуткой ссоры в квартире Шэрен, между ней и Ником буквально на глазах образовался ледяной айсберг, и был он настолько огромен, что несчастному Титанику такой даже не снился. Увидеть его невооруженным глазом, конечно, было невозможно, но веяло от него по-настоящему арктическим холодом. И, казалось бы, черная кошка пробежала только между Шэрен и Ником, поставив их по разные стороны баррикад, а досталось всей компании.
В последующие дни все сотрудники «Уайли Беркшир Эдьюкейшн» работали с утроенной силой. Николас Хейворт — первый человек в организации — задавал темп, работал, не поднимая головы, и требовал того же от каждого: от вице-президентов
С Ником Шэрен практически не виделась, а если случалось ассистировать Майклу на совещаниях, или записывать сыпавшиеся как из рога изобилия задачи для ее отдела на планерках, то смотрел он на нее с холодным равнодушием — как на забытый уборщиком пылесос или сломавшийся копировальный аппарат — раздражает, но жалко тратить драгоценное время на замечание. Шэрен же и вовсе старалась не попадаться ему на глаза.
Во-первых, от его официального, практически всегда недовольного тона у нее начинали трястись руки и подгибаться колени. Во-вторых, она боялась, что не выдержит, и сама кинется ему на шею. Только остатки гордости удерживали от этого опрометчивого шага. Шэрен и не предполагала, что безразличие мужчины может так сильно ранить. Поначалу даже самой себе не признавалась, что жалеет о своем отказе, что хочет снова увидеть в глазах Ника желание и восхищение. Но его, по всей видимости, она больше не интересовала. Скорее всего, Ник увлекся кем-нибудь посговорчивей.
Свободных, красивых и менее принципиальных женщин в Сан-Франциско хватало, и мужчине с внешностью кинозвезды, при деньгах и с несвойственным для его статуса потрясающим, по-мальчишески озорным обаянием найти такую дело пяти минут. Возможно, он уже нашел. Возможно, нашел здесь, в издательстве. Но об этом Шэрен старалась не думать. Надежда, что она была исключением из правил, грела и дарила чувство некой исключительности.
— Кто это переводил? — недоумевала Шэрен, сверяя электронные тексты с фотографиями старейшего памятника шумерского письма — табличкой из Киша.
Во времена учебы в колледже ей и еще девяти студентам посчастливилось отправиться на месяц в Англию. Оксфордский университет приглашал лучших студентов-филологов американских передовых вузов прослушать курс лекций по англистике* посвященный памяти Дж. Лэнгшо Остина**. Шэрен, несмотря на постоянную загруженность, нашла время посетить музей Эшмола, благодаря чему лицезрела эту древнюю реликвию воочию. Надписи на табличке были выполнены примитивными клинописными знаками и крайне трудны в прочтении. Даже лучшие умы в области изучения забытых мертвых языков весьма примерно могли охарактеризовать содержание шумерского артефакта, и в этом был парадокс! Сейчас перед Шэрен лежал практически дословный перевод текста, который перевести, как заявлял известный историк, Питер Стирнс, невозможно.
«Интересно», — подумала она и решила все же в ближайшее время заскочить в исследовательский институт и показать записи Рори.
— А что, подписи нет? — удивилась Кейт. Шэрен отрицательно развела руками. — Странно.
— Ладно, спрошу у мистера Уолша. Может, ему известно, чьих это рук дело.
— Там что-то важное? — присев на край стола, спросила Кейт.
— Ну, как сказать, — задумалась Шэрен. — Тут либо научное открытие, либо фальсификация данных. — У ее собеседницы от изумления на лоб полезли брови, а потом она обреченно закатила глаза. — Угу, — подтвердила догадку Шэрен.