Любовь со взломом (пьесы)
Шрифт:
Виктор. Так, что дальше.
Степан. Отец разузнал все и заявил… «Ваньке не отвертеться, а ты молчи!» Потом добавил: «Сам виноват, был бы трезвый – кирпичей не швырял бы». Прости, Валя.
Пауза.
Виктор. Так и сказал? А что же ты?
Степан. А я струсил. Если бы всех взяли – никогда бы столько ему не мытарить.
Пауза.
А сегодня рассказал Нюре про это, вот она и не выдержала. Меня сберег, получается, а ее…
В
Валентина. Олег, выключи. Это я забыла.
Олег, быстро сделав перемотку, включает.
Голос Степана. А сегодня рассказал Нюре про это, вот она и не выдержала.
Олег включает длинную перемотку. Все напряженно ждут. Олег включает запись.
Голос Косовец. Это всё… всё ложь! Пустите меня! Я… Я любила Александра Константиновича! Любила в нем всё: характер, достоинство, прямоту… А ты!.. Ты!.. Ты – дрянь! Ты – чудовище!! Растоптать единственное, что у меня есть… Подлец! (Плюет.)
Голос Константина. Нет, пока ты, божья коровка, не вернешь все до копейки, до тех пор не сойдешь с этого места. Ты любила? Ты обманула его. Играла, как старым пуделем, жадным сделала. Из-за тебя я его уважать перестал. Где деньги? Где, говори?!
Голос Косовец (задыхаясь.) Нет! Нет! Нет! Пустите! Пусти!
Голос Константина. Где эти деньги? Мне нужны деньги! Го-во-ри! Или я буду стрелять!.. Ну! Р-а-з! Два!
Звук падающего тела.
Встать! Встать! Вста-а-ть!
Олег выключает магнитофон. Пауза.
Степан. Сволочь.
Виктор. Оставь его! (Пауза. Говорит медленно, судорожно.) Господи! Нюра! Нюра… Накренило нас. Как на том корабле. Как же звали его? Вспомнил, Дрозд. Дрозд его кличка была. Рассказывали… Последний рейс у него был. Старая посудина. Уголь у них волной сбило – крен! Капитан, мальчишка, испугался, СОС дал. Дрозд кричит: «Забортную воду гони в балластные танки!» Тут мотор полетел. Он туда – помочь! А вода пробила переборку и рванула на правый борт. Крен больше сорока градусов… Конец! Вдруг сухогруз – услышал. Все рванули с корабля. Дрозда недосчитались в суматохе. Вернулись – мертвый. А корабль стоит, как ни в чем не бывало. Выровнял. В другой отсек воду успел пустить. Не сбежал, как капитан недавно потерпевшего крушение «круиза». Вот оно: обо всех думал. Шибануло его обо что-то – висок пробит. А рядом бумажник с деньгами выпал. Много, все, что заработал. Деньги… Да… Мокрые, разбухшие – кисель. И теперь никому не нужные. А когда хоронили его, оказалось, белье на нем чистое! Успел перед смертью переодеться. Да он и жил в чистом…
Валентина. Витя, как же нам теперь жить?
Пауза.
Виктор. Жить? Не знаю… Фарс начинается там, где умирают герои.
Достает телеграмму. Подходит к репродукции картины «Не ждали». Снимает. За картиной сейф встроенный в стену. Подсматривая в телеграмму, набирает цифры. Открывает сейф и достает большую пачку долларов. Бросает их на стол.
Вот, лимон! Жуйте, только оскомину не набейте!
Никто
Волчий круг
Пьеса в двух действиях
Действующие лица:
Петрович.
Капитолина.
Варвара.
Любовь.
Эдуард.
Григорий.
Сергей.
Первое действие
Се Аз посылаю вас яко овцы посреди волков.
Старый заброшенный дом в Тульской области, в деревне Большие Камни. В доме несколько комнат, но остатки быта сосредоточены в столовой, где меньше протекает крыша. Здесь две койки и лежак, аккуратно накрытые полинявшими покрывалами, платяной и кухонные шкафы, коричнево-грязноватого цвета стол, укрепленный с боков грубо прибитыми досками, стулья и желтого цвета табуретки. В углу пылится телевизор «Горизонт», а на стене – фотографии. Их немного, но лица предков еще различимы, не столько улыбчивые, сколько торжественно-онемевшие перед объективами 60–80 годов. Только, пожалуй, старинное резное кресло в красной бархатной обивке не согласуется с этим набором старых вещей и стен. Впечатление, что все в доме аккуратно складировано, чтобы не досаждать заботой о себе. В этот богом забытый уголок на сбор картошки в пятницу до воскресенья приехали три женщины. Они только что вошли в дом. Люба переодевается и что-то напевает, Варька щепит ножом полено, чтобы растопить печь, Капитолина разгружает сумки со снедью.
Капитолина. Бог ты мой, еды на неделю. (Разворачивает сверток.) Котлеты, кажется, недожарила – торопилась.
Любовь. Петрович умял бы все. (С горечью.) Почему он не приехал, так и не пойму.
Капитолина. И я не пойму. Был в Туле, за день мне звонил, и вдруг – на тебе, не пришел на вокзал.
Любовь. Капа, а ты в четверг дома была?
Капитолина. Вечером. Утром в ателье, а после обеда отпросилась и – за продуктами. За полтора часа все прилавки облазила.
Любовь. Ты лазила, а он, может, звонил, предупредить хотел. Мне-то не дозвониться – четвертый телефон ломается. Шнур длинный – все время аппарат цепляю.
Капитолина. А мобильный?
Любовь. Забросила! Не напасешься.
Капитолина. Странно, я к тебе все время дозваниваюсь. Вечером я же с тобой разговаривала?
Любовь. Ха! К вечеру я свой телефон в срочный ремонт отправила.
Капитолина. Что-то я такого не знаю.
Любовь. Да очень просто: хрясть его по морде, он и зазвонил. Я баба одинокая, силы много. Меня по совместительству в любой мужской коллектив как бюро ремонта определять можно. Одно только, боюсь женам настроение испортить.
Капитолина. Ты и впрямь испортишь. Вон зад, как у трактора. Словно на бугор лезет. (Обе хохочут.)
Любовь. Интересно, все юбки мне шьешь, чтобы зад подчеркнуть, а тут хулишь.
Капитолина. Не хулю – завидую. (Подходит к Варваре.) Ну что, получается, Варя? (Варвара пожимает плечами. Показывает на дрова.) Ну да, поленья волглые. Весной в подвал нальет воды, потом в доме, как в сырой камере, сидишь. (Тихо Любе.) Что-то Варвара после кладбища приуныла.