Любовь со взломом (пьесы)
Шрифт:
Капитолина. Зато демократия: кляни кого хочешь – только смеются.
Любовь. Какая демократия: старые памятники всюду, в мавзолее Ленин, звезды красные кругом…
Капитолина. Ну и что?
Любовь. А то! У власти те же, что и в семнадцатом. Но разница все-таки есть: при той власти порядок был, а при этой только разговор о порядке.
Капитолина. Не поэтому памятники оставили. Должен быть этот… кон… консенсус.
Любовь. И что это такое этот
Капитолина. Не констентус, а консенсус. Это для того, чтобы не ссорились. Вот поселимся здесь, будем в гости ходить, жить-поживать и перестанем ссориться. Кстати, многие сегодня к земле потянулись, на ней выжить легче. Я сюда вернусь, может, и другие потянутся. А мост не беда – наладим. Чай, не Крымский полуостров. Жить правильно будем – так все наладим.
Любовь. Где так ты умная, Капа, а тут раньше других закопать себя хочешь. Глупо! Кончилась здесь жизнь. Ни у кого рук сюда не доходило – мало нас осталось. К тому же волки появились, теленка в Кокорино сожрали.
Капитолина. Мне все время мать снится, ругает, что дом бросила. Нет, Люба, надо возвращаться… Да и тебе сюда не мешало бы… А что волки – верно. Они под селением – к недороду или к войне.
Любовь. Да я что, рехнулась, сюда возвращаться? Миллион дай – не поеду. Чего я здесь одна куковать буду? В избе щели, сквозняк, печь коптит… Мне и в городе хорошо. Да у меня и дети в Туле. Все пристроены, работают, в гости ходим. Я еще, может… Слушай, Капа, а если без шуток, раз уж разговорились: все хочу тебя спросить да стесняюсь.
Капитолина (настороженно). А чего это ты стесняешься?
Любовь. А если мы с Петровичем сойдемся, ты как, ничего на это?
Капитолина (не веря своим ушам). Что-что?
Любовь. Если мы сойдемся, ты ничего, не возражаешь? Ведь два года топчемся обе около этого вопроса, а никуда не двинулись.
Капитолина. Тебе мое благословение нужно, так, что ли? Не получишь!
Долгая пауза.
Любовь. Почему?
Капитолина. С арифметикой у тебя плохо.
Любовь. Не понимаю.
Капитолина. Трое у тебя было – и не задержались. Ты, прости, блестишь, а греть не можешь. Душа у тебя, прости, только для себя. Один убег, другой к первой жене вернулся, а старичка схоронила. Глаз у тебя на мужиков, прости, заколдованный. А Петрович – человек-душа. Я ему вреда не пожелаю. Вот тебе ответ, Люба. Не сердись!
Любовь. Не стыдно тебе? Ведь не блудила я, просто не везло. А ты из меня сатану в юбке сочинила. (Резко.) Зря сказала! Наше это дело – не твое!
Капитолина. Вот вдвоем и решайте. Тут я лицо… (Пауза.)
Отчетливо слышен шум подъезжающей машины. Женщины встревоженно вглядываются в окна.
Любовь. Машина, черный «форд»! Чего его сюда занесло?
Женщины выбегают наружу. Некоторое время доносятся отдаленный разговор, мужской хохот… Наконец в дом входят в сопровождении хозяйки трое мужчин с поклажей. У одного за спиной рюкзак, у молодого человека – гитара и сумка, третий – с дипломатом.
Капитолина. Проходите, пожалуйста! Вот вода. (Подает кружку воды.)
Эдуард. Спасибо, спасибо… (Оглядывается.) А мы думали, в деревне жизни нет. А тут дымок из трубы и три красавицы в доме. Тепло, печь топится, прямо-таки сказка… Семи богатырей не хватает?
Любовь. Так трое уже есть!.. Располагайтесь. Меня зовут Люба, я самая близкая подруга хозяйки, а это – Варя. Раздевайтесь, чайком угостим. (Мужчины снимают куртки, устраиваются.)
Эдуард. Спасибо за приглашение. Мы ненадолго. Отогреемся и – вперед. Однако давайте знакомиться: Эдуард Михаевич – эксперт по оценке живописи, икон, монет…
Любовь (в сторону Капитолины). А это хозяйка, Капитолина.
Эдуард. Очень приятно. (Рукой указывает в сторону спутников.) Это Григорий Иванович, а этот, с гитарой, – Сергей. Мои помощники.
Любовь. Значит, вы эксперты? Странно, у нас здесь на километры живой души не встретишь, а вы здесь оказались. И кого же вы оцениваете?
Эдуард. А что, у вас есть антикварные изделия?
Любовь. Надо подумать. Да вот хотя бы эта икона в углу. Капа, можно я ее экспертам покажу?
Капитолина. Какая ж ты неугомонная, Люба. Люди только порог переступили, а ты не свое готова продать.
Любовь. Не продать, Капа, а оценить.
Капитолина. Это дедова икона. Нельзя ее трогать. Пусть так смотрят.
Эдуард. Правильно, икона – это заступница. Не каждому ее давать можно. Григорий, достань гостинец, угощай женщин. Перекусим – да в дорогу. Надо засветло до города добраться.