Любовь со взломом (пьесы)
Шрифт:
Капитолина. Знаем, особенно здешние районы.
Эдуард. А есть у вас здесь настоящие искусники своего дела? Ведь убежден – перевелись! (Во время этого разговора Варвара незаметно выходит из избы.)
Капитолина. А вам кого конкретно надо?
Эдуард. Нужны резчики по дереву, граверы, кузнецы, владеющие ковкой. Вот мы, к примеру, приезжаем, даем им аванс, заказываем работу, а они творят чудеса. Государство, несмотря на кризис, выделило бы средства, за уникальные
Любовь. Эдик, зачем столицам наша деревенская дребедень, там Америку подавай… Сколько туда народу переехало…
Эдуард. Плохо вы знаете столицы, Люба. Там ведь тоже друг перед другом не прочь покобениться: Иван – дачу, Селифан – побольше дачу. У какого-нибудь икона XVIII века, а другой хочет XVII, чуть ли не школы Рублева. Петр – мрамор на террасу, Виктор – позолоченный туалет. Видели, какой туалет у сбежавшего с Украины Януковича – сплошное золото. А мы им вместо унитазов – коньки на крыши, наличники, резьбу, поделки из серебряной нитки, иконы, живопись… Согласитесь – ведь это настоящее искусство! Притом наше исконное.
Капитолина. Дед мой был умельцем. Тогда мастеров много было. Я это кресло как зеницу ока берегу.
Эдуард. Милая Капа, подскажите, где искать таких мастеров? Мы бы их на блюдечке подали бы. Правда, Григорий Иванович?
Григорий. Абсолютная правда.
Эдуард. И пресса, и телевидение – все бы их чтили-величали. У нас связи со всеми каналами.
Григорий. И мы бы их оценили. Мы – специалисты.
Сергей. Оценим еще… Я верю, что все получится, командировка удастся. Верю, что такой энтузиаст, как Эдуард Михаевич, наконец получит докторскую. Хватит вам, уважаемый шеф, в кандидатах ходить.
Григорий. Во-во! Точно! Доктор из него настоящий выйдет. (Увлеченно ест.)
Капитолина. Вкусные котлеты?
Григорий. Потом скажу, когда съем.
Капитолина. А Григорий Иванович тоже по научной части?
Григорий. А вы как думаете? Неужели не видно?
Любовь. Ну, по женской части вы уже себя проявили.
Григорий. Я с женщинами редко ссорюсь. А эта? (Ищет глазами Варвару.) Ладно… Вот что принципиально не делаю, так это никогда за женщин… (Наливает себе и другим коньяку.) Не пью! Не нравятся они мне теперь.
Любовь. А что у нас такое случилось?
Григорий. Исчезла совесть. Как у нас говорят: многие стали… проститетей… Раньше женщины другими были. Блюли!
Эдуард. Глупые у тебя принципы, Гришка. Стихов я немного знаю, в основном Есенина, ну, разумеется, Некрасова, Пушкина… Но так и хочется про тебя матерный стих прочитать:
Накажи,Это не я, это Пушкин так пошутил. Григорий, посмотри, какие вокруг тебя красавицы, а ты маешься и сливаешь.
Любовь (заметно, что опьянела). Да он настоящих женщин еще не видел. Мужик ты, Гриша, крепкий, но еще необъезженный. Встретится какая-нибудь занятная юла, так враз с галопа на шаг перейдешь.
Григорий (присматривается к Любе). Может, и встретится. Вот вы юла занятная. Небось и танцуете?
Любовь. А как же, и танцую, и пляшу. (Вскакивает с места и неожиданно отбивает чечетку.)
Григорий. Смотрите, пожалуйста, прямо-таки искры от нее идут… (Захлопал.) Вы, к примеру, замужем?
Любовь. Нет.
Григорий. Неплохо! А были?
Любовь (с вызовом). Три раза.
Григорий. Три раза?! Ну и куда нам теперь, на какую кочку? Это, голуба моя, пре-любо-деяние. А где же божья заповедь – да прилипнет жена к своему мужу? Где Христов закон о верности? Нету, один дьявол в юбку лезет.
Эдуард. Подожди, Гриша, ты тут в одну кучу не вали все.
Григорий. Да как тут не валить! Я вот иногда смотрю на них и думаю: осатанела житуха наша, одна пьяная свадьба танцует по жизни. Правда, и мужиков мало осталось: кругом одни папуасы, или гондурасы, или… (Погрозил пальцем Сергею.)
Сергей. Мрачный вы, Григорий Иванович, и юмор у вас чернокнижный.
Григорий. Помолчи, ПТУ! Я-то хоть жизнь видел, а ты сразу на хлеба командировочные устроился.
Эдуард. Ребята, сбавьте тон, не надо выносить личное. Здесь дамы, соображать надо.
Григорий. Одна уже по мне сообразила. До сих пор трамвайный звонок в ушах гудит.
Капитолина. Нельзя было ее трогать!
Григорий. Всех можно трогать! Только церемонии у одних министерские, а другие – сами, как мухи, лезут.
Любовь. Ох уж вы воображаете о себе, Григорий Иванович. Прямо-таки Штирлиц.
Сергей. Он из той компании другого напоминает. Ты бы хоть, Григорий, умылся, пот с тебя течет, как с дога слюна.
Григорий. Не виляй хвостиком, дворняжка.
Эдуард. Хватит, хватит, хватит!
Григорий. А что, может, и впрямь баню закатить, простирнуться? Куда по такой темноте? Компания у нас хорошая – на любой вкус. Вот угодили бы, девочки, а то мы как трубочисты на службе Родины.