Любовь, страсть, ненависть
Шрифт:
Ник очень волновался из-за этого фильма. Он знал, что многие на студии не хотели, чтобы режиссером был он, считая его слишком молодым и неопытным, хотя две его картины пользовались успехом. На студии было очень много режиссеров, и они думали, что выберут одного из них. Джордж Кьюкор, Дэвид Линн и Фред Зиннеманн хотели заполучить сценарий. Но старый дядюшка Спирос, верный родственным связям, настоял па кандидатуре Ника. Он был «главный судья» на студии, и остальным пришлось подчиниться… на время.
Руководство «Коламбиа пикчерз» не верило, что Ник сможет справиться с этой трудной
Блуи положил тяжелую руку на плечо друга, придерживая штурвал другой.
– В чем дело, Нико?
– Надеюсь, что с Заком все будет в порядке, – тихо ответил Ник. – Я читал отчет доктора из страховой компании. Он курит по шестьдесят сигарет в день, пьет виски, как рыба воду, а его сердечко все еще тарахтит. Он лучший продюсер в мире, и он нам очень нужен на съемках этого фильма.
– Не беспокойся, малыш, Зак настоящий борец! Он крепче, чем любой армейский ботинок с ржавыми гвоздями. Да он любого за пояс заткнет, выпорет всех этих врачей по их толстым задницам, и примчится к нам на съемки еще раньше, чем мы приплывем в Акапулько. Не волнуйся, Ник. Все будет о'кей.
После того как они взлетели, Доминик не прекращала возбужденно болтать и смеяться. Ее детское восхищение росло, чем ближе они подлетали к Акапулько. Весь переезд длился два дня, и Агата чувствовала, что вот-вот закричит, если Доминик не прекратит тараторить. Она скупила в аэропорту все киножурналы и теперь листала их, внимательно разглядывая фотографии тех звезд, которые, возможно, будут сниматься в «Кортесе» или приедут в Акапулько на съемки.
У Агаты раскалывалась голова. С каждой минутой боль становилась все мучительнее, а Доминик все болтала, не останавливаясь ни на минуту.
Шум двигателей усиливал боль, и ей совсем не хотелось смотреть фотографии, которые ей подсовывала Доминик.
– Смотри, Агата, Джулиан Брукс. О-ля-ля, Агата, он очарователен, не правда ли? Классный парень! Знойный мужчина, да?
Агата вырвала журнал из рук Доминик. Очаровательный, это слабо сказано, подумала она. Он просто Бог, самый прекрасный среди мужчин, живой Адонис. У нее даже засосало под ложечкой, когда она рассматривала его тело. Одной рукой он обнимал какую-то женщину, наверное, одну из своих партнерш.
– Это его невеста, – сказала Доминик. – Он помолвлен. Она тоже хороша, как ты считаешь?
Сердце Агаты сжал ледяной обруч. Невеста? Джулиан помолвлен? Агата внимательно смотрела на женщину, которая была сфотографирована в профиль, на ее длинные темные волосы. Судя по тому, как Джулиан смотрит на нее, они без ума друг от друга. Кто же она?
Агата яростно бросила журнал на колени Доминик.
– Все это чепуха,
Она закрыла глаза и попыталась заснуть, но ревность и разочарование завладели ее мыслями, которые были заняты Джулианом и его новой подругой. Как Джулиан может на ком-нибудь жениться… и именно сейчас, когда Агата наконец-то оказалась рядом с ним? Как он может так поступать с ней?
Глава 4
Сразу же по прибытии на Билла Вьера Ник позвонил Электре, которая ужасно обрадовалась его звонку. Он распаковался, принял душ, переоделся и через двадцать минут уже сидел в одном из номеров отеля, специально переоборудованном для работы. Вокруг стола собралась вся съемочная группа: режиссеры, мастера по свету, костюмеры, помощники режиссеров, консультанты по комбинированным съемкам, издатели и авторы сценария, мрачно выглядевшие супруги Франкович и, естественно, тот, кто был здесь важнее всех, – Захария Домино, главный продюсер Ника. Глаза Зака были усталыми, плечи ссутулились, и сигареты «Кэмел» одна за другой таяли в его желтых от никотина пальцах.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Ник.
– Сегодня не так жарко, – вяло улыбнулся Зак. – Но ты не беспокойся. Думаю, это знаменитое проклятие Монтесумы. Он, наверно, ужасно зол на нас за то, что мы ворошим прошлое.
Все вокруг рассмеялись, только Киттенз, художник по костюмам, стояла молча.
– Проклятие Монтесумы не продлится больше трех недель, Зак, – с тревогой сказала она и, повернувшись к Нику, добавила. – Ему было очень плохо, Ник, мы так волновались.
Ник сжал кулаки. Черт, только час, как он прибыл па место, а все уже беспокоятся о его работе с Заком.
– Я посоветовала ему заказать «Пептобисмол», но есть и салаты, – бесстрастно произнесла Шерли Франкович. – Но он меня не послушался, не правда ли, Ирвинг?
– Да, дорогая, – ответил Ирвинг, – но послушался.
Его мысли были постоянно заняты сценарием: как лучше выписать характеры героев и то ситуации, в которых они будут существовать. На Шерли он теперь почти не обращал внимания. Пьяный скандал, учиненный ею на банкете у Макополиса, окончательно убедил его, что она просто старая вульгарная женщина. Говорить об этом он не любил, так что большую часть времени просто не обращал на нее внимания.
Ирвинг выглянул в окно расположенного на втором этаже люкса. Небо было нежно-голубым, а солнце, похожее на большой абрикос, потихоньку садилось за один из холмов. Ирвинг медленно пил коктейль, думая, на что похоже кокосовое молоко, которое его герой впервые попробует, высадившись на острове Ла Рокита. Он посмотрел на пальмы: их ярко-зеленые листья раскачивал легкий ветерок. Отель окружен целым морем зелени. Акапулько был настоящим тропическим раем, буйным и пышным. Разнообразие и красота его деревьев и цветов восхищали Ирвинга. Он совсем не слушал Зака, который говорил о некоторых общих технических проблемах, с которыми они столкнулись при перевозке на Ла Рокиту технического оборудования.