Любовь тебя настигнет (Великий побег)
Шрифт:
— Почему бы тебе завтра не прокатиться на нем на параде в честь Дня независимости?
— А можно? — спросил Тоби у Майка, а не у нее.
— Конечно. — Майк бросил взгляд через плечо на Бри. — Вчера мы закончили работу над моим эскортом. Тема этого года — «Остров в лучах солнца».
— Занятно. — Когда-то ее восхищало, что начало очередного волшебного лета на острове знаменовалось парадом.
— У меня всегда самая большая команда на параде, — продолжал Майк. — Почему бы тебе не прокатиться с нами?
— Я пас.
Майк покачал головой и ухмыльнулся: вести светские беседы он так и не научился.
— Помнишь,
Они со Стар смеялись, едва животы не надорвали от смеха.
— Нет, не помню.
— Помнишь, конечно. Стар всегда пыталась выбить для вас двоих места в машинах, участвующих в параде.
И ей всегда это удавалось. Они катались с «Догз’н’ Молтс», «Мэгги’з Фадж Шоп», «Найтс ов Коламбус» и старым заведением, которое специализировалось на барбекю, а потом сгорело. Однажды Стар даже договорилась, чтобы они прокатились вместе с бойскаутами.
Тоби проговорил с заднего сиденья:
— Бабушка говорила, что мама была никчемным человеком. — Он произнес это настолько сухо, что Бри изумилась, но мистер Торговец за словом в карман не лез.
— Твоя бабушка говорила так, потому что переживала. Твоя мама вечно места себе не находила, и иногда казалось, что она так и не повзрослела, но никчемной она уж точно не была.
Тоби откинулся на спинку сиденья, не особенно расстроившись.
— Я ее ненавижу.
Нелюбовь Тоби к собственной матери несколько удивляла, хотя Бри чувствовала то же самое. Правда в последнее время ее гнев на Стар стал больше походить на остаточные явления простуды, а не осложнение после гриппа.
И снова вмешался Майк:
— Ты не знал свою мать, Тоби. Конечно, у нее были недостатки, как и у всех нас, но хорошего в ней было гораздо больше.
— Вроде того, что она бросила меня, бабушку и отца?
— У нее была послеродовая депрессия. Иногда у женщин такое случается после рождения детей. Уверена, она не собиралась уезжать надолго.
Майра ничего не рассказывала Бри об этом. Она говорила только, что Стар не может терпеть такую обузу, как ребенок, и убежала потому, что хотела «развлечься».
Они приближались к городу, и Бри надеялась, что тема Стар вскоре будет закрыта, однако болтливый Майк не желал оставлять ее в покое.
— Твоя мама и Бри были лучшими подругами. Держу пари, Бри может рассказать тебе о маме много хорошего.
Бри напряглась.
— Держу пари, что не может, — возразил Тоби.
Ей нужно было что-то сказать. Хоть что-нибудь. Она заставила себя произнести такие слова:
— Твоя мать была… очень красивая. Мы… все хотели быть похожи на нее.
— Это правда. — Во взгляде, который метнул на нее Майк, явно читался укор. Майк Моуди, мастер злодеяний, осуждал ее за то, что она не придумала нечто более интересное, но Тоби, похоже, все устраивало.
Они доехали до церкви. Епископальной церкви. Самой крупной и респектабельной на Черити-Айленд.
Бри посмотрела на Майка.
— Змеи-искусители, которые еще и говорят?
Он ухмыльнулся:
— Все может быть.
Шутка за его счет. И все же напряжение начало спадать.
Бри посещала методистскую церковь
Расслабившись, она слушала церковные гимны, и потихоньку у нее поднялось настроение. Во всяком случае, в этот момент перед ней не было ни ульев, ни помидоров, которые нужно поливать, ни сорняков, которые нужно пропалывать. Никаких покупателей, которых нужно заманивать, или маленьких мальчиков, которых она могла разочаровать. Мысль о том, что она не одинока на этой планете, что высший разум наблюдает за ней, действовала успокаивающе.
Периодически рука Майка, большая и крепкая, касалась ее руки. Не видя его золотого браслета или массивного кольца из колледжа, она могла представлять, что рядом с ней другой человек — один из тех преданных, надежных мужчин с устоявшимися моральными принципами и верным сердцем. Он закрывал глаза, когда молился, внимательно слушал проповедь и пел первые строки каждого церковного гимна, не заглядывая в сборник.
После службы он пообщался с прихожанами: мужчин хлопал по плечу, женщинам льстил, одному из дьяконов сообщил о каком-то доме, который выставили на продажу, и превратил церковь в очередное место продаж. Все подлизывались к нему, хотя внешне все выглядело иначе. Они вели себя так, будто он им действительно нравился. Взрослый Майк Моуди начинал ее смущать, хотя она до сих пор не могла понять, насколько подхалимским может быть его поведение, если он называет пожилую даму «юной леди». С другой стороны, он заметил, как расстроилась одна девочка на костылях, и бросился ей на помощь, прежде чем все остальные заметили, что с ней что-то не так. Это приводило в замешательство.
Он представлял Бри всем и каждому. Несколько прихожан помнили ее семью. Одна из женщин помнила ее саму. Люди казались дружелюбными и искренне интересовались ею. Как дела у Тоби? Долго ли она собирается оставаться на острове? Знает ли она, что в доме протекает крыша? Брак научил ее держаться настороженно. Она отвечала на вопросы уклончиво, насколько могла, болтливость Майка несколько облегчала ее задачу.
Она узнала, что Майк председатель крупнейшего благотворительного фонда на острове. Это не могло не восхищать окружающих и к тому же способствовало развитию бизнеса, ведь его лицо мелькало на всей печатной продукции фонда. К тому же он спонсировал малую бейсбольную лигу и футбольные команды всех возрастных категорий, обеспечивая себе ходячую рекламу в виде десятков детей, которые жили на острове.
— Как насчет обеда? — спросил он Тоби, когда они усаживались в машину. — «Айленд Инн» или кафе «У Рустера»?
— А можно пойти в «Догз’н’Молтс»? — спросил Тоби.
Майк повернулся к Бри, оглядев ее с ног до головы.
— Бри приоделась. Давай отведем ее в более приличное место.
Она не хотела быть обязанной Майку ни за обеды, ни за горные велосипеды, ни за ноутбуки. Она не хотела быть обязанной ему чем бы то ни было.
— Не сегодня, — быстро возразила она, и он повернул ключ в замке зажигания. — Мне нужно начать плавить воск для свечей.