Любовь, только любовь

Бенцони Жюльетта

— Перережьте веревки! Теперь сходитесь! Веревки под ударами ножей герольдов упали на землю. Арена очистилась, и бой мог теперь начаться. С копьями на изготове и поднятыми щитами бойцы устремились навстречу друг другу.

Катрин на секунду закрыла глаза. Она слышала сквозь тяжелый топот лошадиных копыт по жесткой земле, из-за огромного веса брони, как бьется ее сердце. Зрители на трибунах затаили дыхание. Эрменгарда предостерегающе положила на девушку свою руку.

— Смотри! На это стоит посмотреть. Благородная женщина должна учиться скрывать свои чувства! — затем она добавила тише:

— Открой глаза, ради Бога! Твой муж смотрит на тебя! — Катрин быстро открыла глаза.

Раздался сильный грохот, и громкий крик

вырвался из груди присутствующих. Копья вонзились прямо в середину щитов. Это был неистовый удар, рыцари покачнулись, но удержались в седлах и рысью поскакали назад, чтобы взять новые копья.

— Я думаю, что увидим интересный поединок, — заметил де Сан-Реми. — Это был красивый удар!

Катрин взглянула в его сторону. Такой азарт в минуты, когда решалась жизнь людей, удивил ее.

— Как же так, вы не поддерживаете короля Франции, хотя родились в Абервиле? — спросила она, пытаясь уязвить его. Но он не ответил на ее выпад.

— Я поддерживал раньше, — . ответил он спокойно. — Но двор Изабеллы настолько испорчен, что совершенно не ясно, является ли так называемый Карл VII законным королем Франции. Я предпочитаю герцога Бургундского.

— Хотя, как видно, вы поддерживаете Арно де Монсальви.

— Потому что он мне нравится. Будь он не за Карла VII, не было бы большего удовольствия, чем сражаться рядом с ним.

— То, что он поддерживает короля, должно быть достаточным для вас, — сказала Катрин строго. Эрменгарда подала ей знак замолчать. Оба рыцаря опять помчались галопом навстречу друг другу с таким азартом, что немного не рассчитали. Лошадь Бастарда вильнула в сторону как раз в тот момент, когда должна была поравняться с боевым конем Арно. Копья прошли мимо целей, и кони разнесли бойцов в разные стороны. Прежде чем вновь сойтись, они вернулись к своим шатрам. Арно поднял забрале и вдохнул свежего воздуха.

Катрин следила за ним, страстно желая поймать его взгляд, когда он медленно рысью проезжал мимо передних рядов трибуны. Она заметила, как дрогнуло мужественное, красивое лицо юноши, и улыбнулась, вложив в улыбку всю свою любовь. Ее лицо так светилось, что Арно непроизвольно подался вперед и нагнулся, как будто собираясь туже завязать голубой шарф на копье. Он задержался всего лишь на долю секунды, но этот миг наполнил ее радостью. Впервые в их встретившихся взглядах не было ни презрения, ни холодности. В них раскрылось такое теплое чувство, на которое Катрин и не рассчитывала. Но миг прошел. Бой призвал рыцарей.

Соперники без особого успеха сломали несколько копий. Несколько раз Арно сгибался под могучими ударами Бастарда, но оставался в седле. В пятой схватке копье Лионе-ля все же угодило в шлем молодого человека, как раз в месте соединения с забралом. Катрин подумала, что такой удар может стоить головы. Но пока все обошлось: из-за забрала, которое было сорвано с одной стороны и открывало лицо Арно, лишь струились два ручейка крови.

— Он ранен! — закричала Катрин, приподнявшись со своего места. — Ужасно, Господи! — Она почувствовала удушье. Вопль сорвался с ее губ, таких же белых, как платье. Чтобы заставить ее сесть, Эрменгарда буквально повисла у нее на плече.

— Тебе не следует так близко к сердцу принимать поединок, дитя, — спокойно сказала она. — Успокойся, моя дорогая, успокойся сейчас же! На нас смотрят!

— Ничего серьезного! — сказал де Сан-Реми, не оборачиваясь к ним. — Только царапина, вызванная сломанной петлей забрала.

— Но он был недавно ранен в голову! — воскликнула Катрин таким срывающимся от огорчения и сильного страдания голосом, что сосед взглянул на нее с любопытством и улыбнулся.

— Кажется, я не единственный сторонник Бургундии, надеющийся на успех рыцаря короля Карла? — заметил он небрежно. — Я должен напомнить вам, как это сделала графиня Эрменгарда: не страдайте так. Рыцарь — крепкий орешек. Он прошел и не через такие переделки.

Арно

нетерпеливо отломал висевшее забрало, схватил кувшин воды, который де Ксантрай поднес ему, и жадно большими глотками стал пить. Катрин заметила, что так же поступил Бастард. Тотчас же мужчины схватили свои последние копья. Если оба соперника и после этого по-прежнему останутся в седлах, то бой продолжится также верхом на лошадях, но боевыми топорами. Лицо Арно больше не закрывалось забралом, и это увеличивало опасность. Чтобы особо подчеркнуть это, Лионель с победным щелчком закрыл свое. Оба всадника устремились навстречу друг другу, оставляя куски дерна от копыт лошадей. Катрин быстро перекрестилась. Удар был настолько сильным, что копье сломалось. Бастард вложил всю свою грозную силу в эту последнюю схватку. Арно, получив удар в плечо, вылетел из седла. Его отбросило на один из барьеров в нескольких шагах от лошади, которая, фыркая, отбежала в сторону. Но удар копья был настолько сильным, что и сам Лионель потерял равновесие. Он не удержался в стременах и тяжело, с металлическим лязгом рухнул на землю.

— Неплохо, — с энтузиазмом сказал Сан-Реми. — По крайней мере, это уравняло шансы.

Падение Вандома было удачей для противника. Арно быстро вскочил, гибкий и подвижный, как кошка, несмотря на пятьдесят фунтов веса его доспехов и свежую рану в плече, о которой можно было судить по кровавому пятну, расплывающемуся по вышитой королевскими лилиями накидке. Когда Арно попытался подойти к противнику, он почувствовал, что огромные шпоры мешают ему. Арно нагнулся, быстро снял их и схватил боевой топор. Теперь он был близко к Катрин, и она увидела, как он короткими быстрыми шажками приближается к своему противнику, глаза его расширились, левая рука с топором была занесена для удара.

Тем временем Лионель де Бурбон пытался подняться на ноги. Теперь, когда они стояли лицом к лицу, разница в росте рыцарей стала очевидна: рядом с шестифутовым Бастардом Арно казался маленьким. В руках Лионеля боевой топор выглядел массивным топором дровосека, со сверкающим на солнце лезвием. Не дав Бастарду возможности перевести дыхание, Арно бросился к нему. Его раны, как чувствовала Катрин, из-за обильного кровотечения заставляли действовать решительно. Даже мысль о ранах Арно причиняла ей боль. Не встретившись с оружием врага, его топор отскочил от брони Вандома. И все же он еще раз рванулся к нему, высоко вскинул топор и снова ударил. Звон стали о сталь был подобен удару в глухой колокол. Посыпались искры. Затем Арно нанес еще один удар, который вызвал восторженные крики зрителей. Его топор снес верх шлема Лионеля, начисто срезал золотого льва, как будто тот был сделан из воска, и бросил его в пыль. Рев ярости Бастарда был услышан всеми. Он поднялся и взялся за топорище обеими руками, чтобы рассчитаться с наглецом, повергнувшим в прах его геральдический знак. Но его закованные в броню ноги двигались с трудом, он споткнулся, и Арно не представляло труда нанести удар своим топором. Но Бастард устоял. Катрин чувствовала слепую ярость Лионеля. Он хотел убить Арно, и убить как можно скорей. В дикой ярости он бил сплеча. Удар следовал за ударом. Но они были беспорядочными и не достигали цели, лишь унося силы. Арно же с каждой минутой становился расчетливей. Он поджидал подходящего момента. Внезапно он нанес несколько быстрых скользящих ударов по забралу Лионеля, сорвав его, — зрители увидели красное, покрытое потом лицо. Бастард вскинул руку, чтобы вырвать топор из рук молодого человека, но Арно уже с силой обрушил его на врага. Потом он шагнул и впился когтями стальной перчатки в лицо противника. Почувствовав, как металл вонзается в его тело, Вандом зашатался, поскользнулся и рухнул на землю. Арно наклонился, свирепо глядя в лицо противника. Силы покинули Бастарда, и, наполовину ослепленный, как испуганный молодой бычок на бойне, он издал вопль. Все услышали его крик: «Пощады!»