Любовь в холодном климате
Шрифт:
– Да, – говорила она, – боюсь (пип-пип-пип), бедняга получил дурной совет. Я вчера вечером видела Фредди Барбароссу (они ведут себя так храбро в этой ситуации, совершенно стоически. Да, в «Кларидже»), и он сказал мне… – Тут пошел поток новостей и суждений из «Дейли экспресс». – Но мы с Монтдором очень беспокоимся о нашей собственной особой инфанте… да, близкой нашей подруге… О, премьер-министр, если бы вы могли что-то услышать, я была бы вам более чем благодарна. В самом деле сможете? Вы знаете, в книге великой герцогини есть целая глава, посвященная Мадриду, она делает книгу такой актуальной, просто замечательной. Да, близкая родственница. Она описывает вид (пип-пип-пип) из королевского дворца… да, очень унылый, я там была, хотя чудесные закаты… да, я знаю, бедная женщина… О, поначалу она их ненавидела, у нее был специальный
Вы слышали, куда они собираются? Да, Барбара Барбаросса тоже мне так сказала, но я удивляюсь, что они не приезжают сюда. Вы должны постараться их уговорить. Да, понимаю. Что ж, мы тем временем поговорим обо всем этом, дорогой премьер-министр, не буду вас больше задерживать (пип-пип-пип), но мы увидим вас десятого… И я также. Я, конечно, пришлю напоминание вашему секретарю. До свидания.
Она повернулась ко мне, широко улыбаясь, и сказала:
– Ты знаешь, я оказываю самое замечательное воздействие на этого человека, довольно трогательно, как слепо он меня обожает. Убеждена, что могла бы сделать с ним все, что угодно, все, что угодно…
О Полли леди Монтдор никогда не упоминала. Сначала мне казалось, что причина ее частых визитов заключалась в том, что я ассоциировалась для нее с Полли и что рано или поздно она выговорится или даже попытается использовать меня как посредницу в их примирении. Вскоре, однако, я поняла, что Полли и Малыш для нее умерли. Ей не удалось бы их больше эксплуатировать, поскольку Малыш уже никогда не смог бы стать ее любовником, а Полли теперь, похоже, не могла делать ей честь в глазах света. Она попросту изгнала их из своих мыслей. Ее визиты ко мне были отчасти продиктованы одиночеством, а отчасти тем фактом, что я была удобным перевалочным пунктом между Лондоном и Хэмптоном и она, находясь в Оксфорде, могла использовать мой дом как ресторан, гардеробную и телефонную будку.
Леди Монтдор была страшно одинока, и это сразу бросалось в глаза. Каждую неделю она наполняла Хэмптон важными людьми, шикарными людьми, даже просто людьми, но, хотя английское пристрастие к сельской жизни очень велико и ей обычно удавалось растянуть визиты гостей от пятницы до вторника, у нее все равно еще оставалось два пустых дня посреди недели. Она все реже и реже ездила в Лондон, где сталкивалась с определенной конкуренцией, предпочитая Хэмптон, где царила единолично. Но жизнь там без Полли, которую можно было бы развлекать, и Малыша, который помогал бы ей организовывать ее социальную игру, явно стала бессмысленной и тусклой.
3
Бесспорно, именно потускневшая жизнь увела ее мысли в сторону Седрика Хэмптона, наследника лорда Монтдора. До сих пор они не знали о нем ничего, кроме самого факта его существования, который дотоле рассматривался как крайне излишний, поскольку если бы не он, «все это» целиком, включая Хэмптон, досталось бы Полли. И, хотя все остальное, что ей предстояло унаследовать, стоило бoльших денег, именно Хэмптон все они так любили. Мне, увы, не удалось разобраться, в какой степени родства состоял Седрик с лордом Монтдором, но я знаю, что, когда мы с Линдой частенько разыскивали его в справочниках, чтобы выяснить, годится ли он по возрасту нам в мужья, поиски занимали массу времени, и мы пыхтели над книгой пэров, тыча в нее пальцами и вновь и вновь к ней возвращаясь.
«…Генри, р. 1875, который жен. на Доре, доч. Стенли Хонкса, эсквайра из Аннаполиса, Новая Шотландия, и ум. 1913, оставив потомство, Седрика, вероятного наследника, р. 1907».
Возраст вполне подходящий, но как быть с Новой Шотландией? Атлас, к которому мы спешно обратились за информацией, показал, что это нечто ужасно морское. «Заокеанский остров Уайт, – так сформулировала это Линда. – Нет, спасибо». Морские бризы в той мере, в какой они хороши для цвета лица, рассматривались нами как средство, а не как цель, ибо в то время нашей задумкой было жить в столицах и ходить в оперу, сверкая бриллиантами («Кто эта прелестная женщина?»), и Новая Шотландия явно не годилась для таких грандиозных планов. Нам никогда не приходило в голову, что Седрик может быть пересажен с его родной пустоши в Париж, Лондон или Рим. Житель колонии, пренебрежительно думали мы по незнанию. Это сбрасывало его со счетов. Уверена, что леди Монтдор знала о нем немногим больше нас. Она никогда не испытывала интереса или любопытства к
Разумеется, не успела она об этом задуматься, как уже в следующую минуту захотела, чтобы он немедленно оказался тут, и была взбешена последовавшими проволочками. Ибо Седрика никак не удавалось найти.
Я была в курсе каждой стадии его поисков, так как леди Монтдор не могла думать ни о чем другом.
– Эта идиотка сменила адрес, – поведала она мне. – Адвокат Монтдора потратил уйму времени и сил, чтобы с ней связаться. Менять местожительства в Канаде, кто бы мог подумать. Ведь там везде одно и то же, никакой разницы, не правда ли? Казалось бы, совершенно бессмысленная трата денег. Ну наконец ее все-таки нашли, и теперь, похоже, выясняется, что Седрика с ней нет, а он где-то в Европе. Очень странно с его стороны, что он при этом нас не навестил, так что сейчас, конечно, опять пойдут задержки. О боже, люди совсем не считаются с другими – это просто нынешний эгоизм, эгоизм, эгоизм, ничего больше!..
В конце концов Седрика выследили в Париже («Просто удивительно, – возмущалась она. – Что может канадец делать в Париже? Мне это не очень нравится»), и приглашение в Хэмптон было отправлено и принято.
– Он приезжает в следующий вторник на две недели. Я указала ему точные даты, я всегда так делаю, когда это касается пребывания гостей в загородном доме, тогда не возникает неловкости по поводу длительности визита, люди точно знают, в какой момент им положено уехать. Если он нам понравится, то сможет приехать опять, коль скоро теперь мы знаем, что он живет в Париже, совсем неподалеку. Но как ты думаешь, что он там делает, дорогая? Надеюсь, он не художник. Что ж, если это так, нам просто придется отвлечь его от этого занятия – он должен теперь научиться вести себя надлежащим образом. Мы посылаем за ним машину в Дувр, чтобы он поспел к обеду. Мы с Монтдором решили не переодеваться в этот вечер, так как, вероятнее всего, у него нет вечернего костюма и не хочется заставлять бедного мальчика смущаться в самом начале визита.
Это было совсем не похоже на леди Монтдор, которая обычно обожала смущать людей. Было известно, что это одно из ее любимых развлечений. Несомненно, Седрику предстояло стать ее новой игрушкой, и я неизменно чувствовала, подобно тому, как Норма чувствовала нечто в отношении миссис Хизери, что до тех пор, пока не наступит полный крах, никакие усилия его ублажить и никакие старания очаровать не будут для леди Монтдор избыточными.
Седрик теперь занимал и мои мысли. Складывалась интересная ситуация, и мне не терпелось узнать, как ее воспримет молодой человек с Запада, неожиданно столкнувшись с аристократической Англией в период полного декаданса, с хрестоматийным английским дворянином, его благородством облика и манер, громадными роскошными домами, грозными слугами, со всей атмосферой бездонного богатства. Я помнила, каким преувеличенным все это казалось мне в детстве, и полагала, что он увидит это примерно теми же глазами и найдет в той же степени подавляющим.
Впрочем, я допускала, что он может почувствовать себя и непринужденно с леди Монтдор, особенно потому, что она испытывала сильное желание ему угодить. Было в ней что-то стихийное и почти детское, что могло гармонировать с заокеанским мироощущением. Это представлялось единственной надеждой. В противном же случае и если он хоть немного застенчив, рассуждала я, молодой человек будет попросту оглушен. Мне постоянно приходили в голову слова, смутно связанные с Канадой: «лесозаготовки», «хижина», словосочетание «застолбить участок» (я знала, что дядя Мэттью в свои молодые, лихие и азартные годы как-то раз столбил участок в Онтарио вместе с Гарри Оуксом). Теперь я жалела, что не могу присутствовать в Хэмптоне, когда этот лесозаготовитель приедет застолбить свои права на хижину Монтдоров. Не успев сформироваться, это желание было вознаграждено, потому что позвонила леди Монтдор и спросила, не могу ли я приехать к ним на ночь. Она считала, что будет проще, если по прибытии Седрика в доме окажется еще кто-то из молодежи.