Любовь в мегабайтах
Шрифт:
Ставицкий еще раз тряхнул мою руку и вышел из кабинета. Я села в кресло босса, потерла кончик носа розовым перламутровым ноготком. На массивном столе красного дерева, с множеством ящичков с изящными серебряными ручками, на толстых резных с кручеными венами ножках, не было ничего, кроме тонкого слоя пыли. 'Где же шикарный блестящий антрацитово черный чернильный набор и тисненая папка с бумагами, непременные атрибуты кабинета моего босса? Я открыла наугад один из верхних ящичков. Фотография Станисласа, он совсем еще юнец, длинная светлая челка, чертенята в глазах, джинсы по моде спущены на бедра, загорелый торс и
Барбара права, Станислас гордый, надо признать его главенство, и просить не препятствовать моей деятельности в 'Хадраш текнолоджи'. 'Надо позволить девочке поиграть во взрослые игры, беды от этого не будет, да и добра тоже. Пусть потешится' — вот какая мысль должна прочно поселиться у него в голове.
Я положила фотографию в свою сумочку и закрыла ящик. Боялась наткнуться на фотографии Натали или любое напоминание о ней. Надо распорядиться, что бы вещи босса сложили в коробку и передали Игорю Александровичу.
Итак, надо умудриться, не потерять Станисласа и не поставить компанию на грань банкротства. Как генеральный директор, я хочу учредить несколько грантов и организовать ежегодные церемонии вручения денежных поощрительных премий талантливой молодежи компании.
Я встала из-за стола и подошла к окну. Деревья сиротливо дрожали немногими оставшимися листьями на холодном октябрьском ветру. От дождей и безжалостного ветра они потеряли яркую желто-оранжевую окраску и сейчас напоминали грязный бинт с бурыми подтеками застарелых кровяных пятен. В кабинете было тепло, но я поежилась, глядя на безрадостную картину за стеклом. Осень. Пора депрессий, пора расставаний и всеобщей 'апатичной диареи', как любит выражаться Станислас — это когда всем на все насрать. В дверь деликатно постучали.
— Прошу, — громко сказала я, и отвернулась от унылого окна навстречу входящему.
Казбек. Я сразу вспомнила подозрения Станисласа в моей интимной связи с этим красивым кавказцем. Отчасти они были связаны с тем, что половина нашего города знала о любовных отношениях Казбека с моей предшественницей, бывшим секретарем Владимира Станисласовича. Роман давно окончен, секретарь с разбитым сердцем уволилась, залечивать окровавленные раны. Но память в умах граждан нашего города продолжает связывать секретаря Владимира Станисласовича, теперь уже нового, с местным Казановой-Казбеком. Смуглое лицо, орлиный взор черных глаз, красивый изгиб бровей, накачанные мускулы перекатываются под мягким английским пуловером.
Глаза невольно задерживаются на выпуклости в районе молнии на темно-синих джинсах.
— Александра Сергеевна, — Казбек вошел, но дверь за собой не прикрыл — можно войти?
— Да, Казбек.
Он закрыл дверь и прошел на середину кабинета. Я демократично указала ему на стул у стола переговоров напротив меня. Мы сели. Казбек немного нервно подернул уголком губ, адамово яблоко с головой выдало судорожный глоток.
— Я хотел спросить… Будете ли Вы нуждаться в моих услугах,…как профессионала? — легкий акцент только украшал низкий с сексуальной хрипотцой голос.
— Я никогда не отказываюсь
Казбек заметно расслабился, чуть улыбнулся и предложил:
— Александра Сергеевна, составьте, пожалуйста, наиболее удобный для вас график.
Мой рабочий день не нормирован, поэтому прошу распоряжаться мной в любое время суток. Связь, средства передвижения, наиболее удобные маршруты по городу я берусь обеспечить.
— Спасибо Казбек… Как ваше отчество? — спросила я.
— Просто Казбек. И, пожалуйста, говорите мне 'ты', как раньше, — попросил он.
— Хорошо, Казбек. На сегодня ты не занят. Завтра график будет готов, и мы обсудим подробности. Спасибо и, до завтра.
— До свидания, Александра Сергеевна.
Казбек встал и легкой походкой направился к двери, повернулся, и слегка склонив голову, вышел. Я радостно потерла руки. Два отличных помощника, это ли не удача!
Никто не выразил сомнения в правильности выбора Владимира Станисласовича и не отказался со мной работать. Честно говоря, я немного этого побаивалась. Укрепим победу, раз мне так везет сегодня! Я нажала кнопку селекторной связи.
— Игорь Александрович!
— Здесь, — тотчас же откликнулся Ставицкий.
— Поскольку у меня еще нет секретаря, не могу ли я обратиться к вам с просьбой? — вкрадчиво спросила я.
— С любой, Александра Сергеевна, — с готовностью ответил Ставицкий.
— Я попрошу вас найти Артёма Сикорского. Вы знаете его, не так ли?
— Так точно, — по военному ответил он.
— Найдите, пожалуйста, и попросите его срочно зайти ко мне.
— Не сомневайтесь.
— Спасибо.
Я с удовольствием откинулась в кресле. Пожалуй, мне понравиться руководить этими умными и ответственными людьми. Я с уважением вспомнила Владимира Станисласовича, собрать вокруг себя таких людей! И с гордостью подумала, что я была одной из них, и босс очень ценил меня. В лепешку разобьюсь, но не позволю никаким обстоятельствам помешать мне, исполнить, то, что завещал Владимир Станисласович.
Кого не хватает в нашем круге, так это Станисласа. Гениального Станисласа.
Станисласа который противопоставил себя отцу и 'Хадраш текнолоджи' — моей второй семье. Но он является главенствующей частью моей первой семьи. Отцом моего сына, наследника Хадраш.
Внезапно распахнутая дверь отвлекла меня от мыслей о Станисласе. Артём Сикорский приходился родственником знаменитому авиаконструктору Игорю Сикорскому, волею судеб оказавшемуся в Америке. Руки в карманах брюк, галстук съехал в сторону, взгляд поверх очков, сдвинутых с переносицы почти на кончик носа.
— Ха! Александра! — он качнулся на каблуках коричневых кожаных туфель, и прислонился плечом к дверному косяку.
— Артёмушка, свет очей моих! — я вскочила с кресла, и направилась к нему. — Как тебе перемены, происходящие в нашей конторе?
— Чума! Когда Ставицкий вызвал меня к 'Александре Сергеевне', чуть со стула не упал, — он взял меня за руку и крутанул вокруг оси, оглядывая фигуру. — Фу-ты нуты! Примерила кресло-то?
— Тём, хорош стебаться! Я и так чувствую себя как человек занявший чужое место, — я притворно вздохнула, посмотрев на Сикорского украдкой. — В кресле сижу, но ловлю себя на мысли, что сейчас войдет босс и мне достанется за наглость.