Любовь в отеле «Ритц»
Шрифт:
Наблюдая за ней, маркиз отметил, что отсутствие излишнего жеманства придавало ей еще большую привлекательность.
Она и правда сильно отличалась от знакомых ему женщин.
«Видимо, она еще слишком молода, — объяснил он себе и тут же подумал:
— И слишком миловидна, чтобы самостоятельно разгуливать по Парижу».
Он отметил беспечность ее семьи, если таковая у нее имелась, не проявляющей осторожности и не заботящейся о девушке.
Но вслух он ничего не сказал и только открыл перед ней дверь.
Затем
Все двери были закрыты, и он сказал:
— Вы в совершенной безопасности, но мне следует поспешить!
Вильма улыбнулась ему.
— Вы были очень любезны, но, пожалуйста… не могли бы вы просто подождать, пока я не дойду до конца коридора на случай, если граф появится из своего номера.
Она нервничала.
Маркиз почувствовал — она действительно боится графа.
— Я прослежу за вами, пока вы не скроетесь из виду, — пообещал он ей.
Вильма шла по коридору так стремительно, что маркизу казалось, ее ноги едва касаются пола.
Он проследил за ней, пока она не превратилась в совсем маленькую фигурку в конце коридора.
Затем, как он и ожидал, она остановилась и помахала ему рукой, потом, не задерживаясь, исчезла за углом.
Глава 4
Когда Вильма подошла к выходу на боковую лестницу, по которой поднималась сюда, то увидела Цезаря Ритца, торопливо поднимающегося по ступенькам.
Она подождала, пока тот достигнет верхней площадки. Заметив ее, он воскликнул:
— О, мадемуазель, я так виноват перед вами. Вы должны простить меня.
Возникла такая неразбериха, и разобраться в ней мог только я.
— Я не сомневаюсь в этом, — сказала Вильма, — но теперь, мсье, мне пора домой.
Он оглядел коридор, как будто раздумывая над чем-то, и тогда девушка добавила:
— Граф Гастон де Форэ уже прибыл.
— Прибыл? — воскликнул Ритц. — По он предупреждал меня, что раньше семи часов здесь не появится!
Вильма ничего не ответила и начала спускаться по лестнице.
Цезарь Ритц последовал за ней, бурча себе под нос нечто нечленораздельное.
Его карета ждала внизу. Он помог девушке забраться внутрь и стал устраиваться рядом.
Тут Вильма обратилась к нему:
— Я уверена, мсье, вам так много еще предстоит сделать здесь, в отеле, а я могла бы вернуться самостоятельно.
— По это было бы просто невежливо, я не могу допустить, чтобы меня обвинили в дурном тоне, — возразил он строго. — Вы оказали мне огромную услугу, так как же могу я проявить непочтительность и не проводить вас, дабы лично убедиться, что вы благополучно вернулись в дом виконта?
Вильма не отвечала.
Она подумала, как потрясен был бы Цезарь Ритц, узнай он о поведении графа и его намерениях в отношении нее.
«Мне здорово повезло, что маркиз проходил мимо той открытой двери.
Она снова вздрогнула от воспоминаний, но затем вынудила себя сосредоточиться на том, о чем рассказывал ей Цезарь Ритц.
А тот перечислял гостей, прибывших на ленч в отель, и тех, кто заказал себе столики на ужин сегодня вечером.
При других обстоятельствах Вильма не отказалась бы от возможности оказаться за одним столом с такими знаменитостями, но ужин с маркизом все же больше воодушевлял ее, хотя она видимо, поступала и не правильно.
Когда карета доставила их обратно к дому виконта, она еще раз поблагодарила Цезаря Ритца за приглашение осмотреть отель.
Он, в свою очередь, снова поблагодарил ее за люстру.
Войдя в дом, она обнаружила Герберта у дверей отцовской спальни и спросила его:
— Как папа? Хочет ли он повидаться со мной сейчас?
— Его сиятельство… то есть я хотел сказать, полковник, спит, — ответил Герберт, — сдается мне, хорошее это дело для него, лучше и не придумаешь после такого лечения.
— Остается надеяться, что оно действительно пойдет ему на пользу, — сказала Вильма.
— Этот доктор Бланк известный человек, как я понимаю, — сказал Герберт, — а чем скорее мы сможем вернуться в Англию, тем лучше!
Вильма промолчала.
Она думала о том волнующем зрелище, которое должен являть собой Париж, особенно вечером, когда она увидит его при свете звезд.
Потом она отправились к себе в комнату, прилегла на кровать и стала читать книгу.
Немного погодя, по дороге на кухню, где он собирался заказать хозяину ужин, к ней заглянул Герберт сообщить, что отец проснулся.
Вильма пробежала по коридору и вошла в комнату отца.
Лицо его показалось ей бледным, но зато он улыбнулся, когда она подошла к его кровати.
— Как вы, папа? — спросила она.
— Устал, — ответил граф. — Однако спина болит уже не так сильно, как раньше.
Вильма от радости даже вскрикнула:
— О, папа! Именно это я и надеялась услышать! Но вам следует отдыхать, как рекомендует господин Бланк, и ни о чем не волноваться.
Она посидела с графом, пока тот съел немного супа и чуть-чуть рыбы.
Затем он отставил в сторону тарелку со словами:
— Больше не имею никакого желания ничего есть. По правде говоря, я сильно устал, и мне необходимо уснуть.
Герберт убрал поднос.
Вильма поцеловала отца, пожелав ему спокойной ночи.
— Я уверена, вы будете чувствовать себя лучше завтра утром, папа, — сказала она.
— Надеюсь, так и будет, — ответил граф. — Мне хотелось бы показать тебе Париж, но это невозможно, пока я нахожусь в своем нынешнем состоянии.
— Конечно, папа. Только не волнуйтесь об этом, вам следует думать только о вашем выздоровлении, — сказала Вильма.