Любовь в отеле «Ритц»
Шрифт:
— Твой отец очень гордился мной, и скорее река потекла бы вспять, нежели я стала бы причиной скандала, который мог расстроить его!
— Мет, конечно, нет, — согласился маркиз. — Вы были идеальной женой, точно так же, как вы всегда были безупречной матерью по отношению ко мне.
— О, мой дорогой мальчик, именно это я и хотела от тебя услышать! — воскликнула маркиза. — Когда ты был ребенком, я часто говорила тебе: «Мама знает лучше», и ты должен верить мне, когда я и теперь говорю тебе: именно
Маркиз не отвечал.
Он просто вернулся к ее кровати и сел там, где сидел прежде.
— Вы, бесспорно, дали мне повод для серьезного размышления, мама, — сказал он, — но сейчас я хочу, чтобы вы подумали о себе. Вы должны неукоснительно слушаться сэра Вильяма, и я попрошу его сообщать мне о результатах его осмотров. Я буду очень сердит на вас, если вы начнете делать слишком много, или станете излишне уставать.
— Я не буду, — пообещала маркиза, — но мне бы хотелось чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы встать и развлечь принцессу, а ты должен обещать мне освободиться от всех обязательств на ту неделю.
Она остановилась, потом добавила:
— Когда она переедет в твой дом, тебе необходимо будет пригласить всех твоих знакомых, чье общество подходит ей.
Маркиз не отвечал.
Он просто представил, что большинство его друзей, подобно ему самому, найдет общество Виттенбергов скучным.
Он поцеловал мать.
— Уверен, вы позаботились, чтобы мне накрыли внизу ленч, — сказал он, — а я пойду пройдусь и взгляну на сад, заодно проверю хорошо ли садовники снабжают вас овощами и фруктами.
— Они все ждут не дождутся тебя, мой дорогой, — сказала ему мать, — и не забудь навестить миссис Виггинс на кухне. Она будет очень расстроена, если ты уедешь, не заглянув к ней.
— Я хорошо помню миссис Виггинс, — улыбнулся маркиз. — Она часто готовила мне восхитительные хрустящие пончики, когда я был мальчишкой.
Маркиза рассмеялась.
— Полагаю, ты их получишь во время ленча. Миссис Виггинс никогда не забывает твое любимое кушанье.
Маркиз снова поцеловал мать и направился к двери.
Спустившись по лестнице, он вышел в парк и прошел через зеленую лужайку, которая спускалась к реке.
Линворт думал, что даже от самого ярого своего врага не мог бы получить известие, более ужасное, чем то, которое приготовила ему мать.
Он стоял, глядя на реку.
Утки плавали около берега, ожидая, когда их будут кормить.
По у него перед глазами стояла только картина предстоящей ему унылой череды лет. Тоска скучных разговоров, вроде тех, что он успел наслушаться во время визита к отцу принцессы.
Затем он представил себе невыразительное лицо самой принцессы, которая тогда была еще ребенком.
Он задавался вопросом, не похорошела ли она с годами, но эта возможность
Пусть даже она и похорошела внешне, но если вспомнить, каковы ее отец и мать, то вряд ли можно надеяться, что дочь в интеллектуальном отношении смогла превзойти своих родителей.
— Я не могу сделать этого! Я не могу! — вслух произнес маркиз.
На обратной дороге в Лондон он вспомнил о неразрешенной еще проблеме отношений с леди Максвелл.
От одной только мысли, что, избавившись от необходимости проводить часы, а то и целые дни напролет с леди Максвелл, он приобретет свободу всего на десять дней, Вернону уже становилось плохо.
Она начнет плакать и умолять его не покидать ее.
Из своего прошлого опыта он знал — неизбежны слезы, взаимные обвинения и непрестанные возгласы:
— Что я сделала? Почему вы больше не любите меня? Почему? Почему? Почему?
Подобное ему доводилось слышать сотни раз.
Его пробирал озноб при мысли о неизбежности бессмысленной, бурной и удручающей сцены.
Только вернувшись домой, Линворт случайно нашел решение проблемы.
Дома он сразу прошел в свой кабинет, поскольку за время его отсутствия могла поступить срочная почта. И он не ошибся.
Поверх книги для записей лежало несколько конвертов. Он сразу же увидел записку с пометкой: «ОЧЕНЬ СРОЧНО».
Он догадайся, что она пришла от Джоан Максвелл.
Это было равносильно прикосновению к обнаженному нерву, поэтому он отвернулся от стола. Напротив него, у камина, на низком табурете аккуратной стопкой лежали газеты.
Вспомнив, что за весь день он еще не видел ни одной газеты, маркиз машинально взял «Морнинг пост». Он равнодушно открыл газету, вовсе не интересуясь ее содержанием.
Ему только хотелось отвлечься от письма, лежавшего на столе, от звуков материнского голоса, все еще звучащих в голове.
В разделе ЗАРУБЕЖНЫЕ НОВОСТИ он прочел, почти не вникая в текст:
ОТЕЛЬ «РИТЦ» ОТКРЫВАЕТСЯ В ПАРИЖЕ В ЧЕТВЕРГ. ВСЕ ОБЩЕСТВО СТЕКАЕТСЯ НА ВАНДОМСКУЮ ПЛОЩАДЬ, ГДЕ РАСПОЛОЖЕН САМЫЙ БОЛЬШОЙ ОТЕЛЬ В ЕВРОПЕ ЦЕЗАРЯ РИТЦА.
Затем вернулся к заголовку.
При этом в его сознании будто произошел щелчок.
— Еду в Париж, — решил он, — завтра же утром!
Глава 3
Большую часть пути в Париж маркиз провел в беспокойных думах о своем будущем.
Он пытайся отвлечься от этих размышлений тем, что строил планы своего приятного времяпрепровождения в Париже, но было невозможно избавиться от чувства подавленности.
Не раз бывал он в этом городе с тех пор, как впервые попал в Париж сразу же по окончании Оксфорда.