Любовь в режиме ожидания
Шрифт:
Разумеется, он понимал, что супружеская жизнь – это не только постельные восторги, но и душевная близость, и быт, и дети… Но Валентин считал, что настоящая душевная близость между ним и Катей невозможна, он даже и не стремился к ней – слишком велика была для этого разница в возрасте. Быт уже давно его не занимал – у состоятельных людей бытовых проблем не бывает. Ребенок… Да, конечно, он хотел бы ребенка. Особенно – сына. Но Катя в ближайшее время рожать не собиралась, она активно строила карьеру на телевидении и, выпав из
Ну да ладно, он подождет. Пусть пока у него не будет сына, зато будет внук!..
Ночной звонок зятя застал его в загородном доме. Положив трубку, он долго не мог успокоить отчаянно бившееся сердце. Он помассировал левую половину груди, поднялся с постели и пошел вниз.
Катя в пижаме уже орудовала на кухне с кофемашиной.
– Что с Аней? – спросила она, наливая ему кофе.
– Кровотечение. Я еду в больницу.
– Я с тобой. Ей понадобится женская помощь. Оденусь, пока ты выводишь машину.
– Не волнуйся. – Пристегнув ремень, она легонько сжала его руку, лежащую на рычаге переключения скоростей. – Все будет хорошо.
– Убери руку, ты мешаешь вести.
Выехав на шоссе, Валентин утопил педаль газа до пола и погнал, почти не притормаживая на поворотах.
– Если мы разобьемся, то ничем не поможем Ане, – хладнокровно заметила Катя.
– Это моя дочь!
– А это обычный выкидыш, который случается у миллионов женщин.
Когда они приехали, УЗИ уже подтвердило выкидыш. Полость матки очистилась, и Халед Валедович, гинеколог с арабской внешностью, уступив Аниным мольбам, согласился подождать с выскабливанием, хотя его полагается всегда делать при самопроизвольных абортах.
Вид врача сразу успокоил Сумарокова, который с институтских времен знал, что лучшими медиками являются арабы и представители кавказских народов. Катя пошла выбирать платную палату. Через полчаса туда привезли Аню. В ее лице не было ни кровинки.
– Хочешь, я останусь с тобой? – предложила Катя.
– Нет, со мной Витя побудет. А вы с папой поезжайте и не волнуйтесь за меня.
Сумароков поцеловал ее, поправил одеяло, как в детстве.
– Не расстраивайся, Анюта, все будет хорошо.
– Я знаю, папа. Поезжайте.
– Сейчас поедем, я только к Колдунову на минутку зайду, узнаю, вдруг что-нибудь нужно.
– У тебя нет ночной рубашки поприличнее? – спросила Катя, как только дверь за Сумароковым закрылась.
– Ой, нет! – Аня смущенно оглядела собственные голые руки.
Впопыхах Витя положил в сумку открытую ночнушку на тонких бретельках, и она не скрывала многочисленных следов, которые он сегодня вечером оставил на Анином теле.
– Ты даешь, Витенька! – Катя ухмыльнулась. – Да ты маньяк, оказывается! Разве можно так с беременной женой? Ты же врач, а не
Сотникову очень хотелось вытолкнуть Катю из палаты, но вместо этого он просто молчал, опустив голову.
– Иди, Катя, мы сами разберемся, – сказала Аня. – Тебя уже папа, наверное, ждет, а я спать хочу.
– Ну ладно, засыпай.
Щелкнув выключателем, Катя ушла. Но уже и без того светало.
Витя поставил к кровати стул и сел, готовый ко всему. Упреки, слезы или, наоборот, каменное молчание – все, что угодно, лишь бы Ане стало хоть немного легче.
Из-под одеяла выскользнула ладошка и уверенно нашла его руку.
– Не изводи себя. Не думай, что ты в чем-то виноват.
– Аня!
Он опустился на колени и положил голову на ее подушку.
– Ты ни в чем не виноват.
И тут Витя заплакал. Он оказался мелким и ничтожным негодяем. Он обидел и жестоко оскорбил Аню. Он причинил муки ангелу, доверившему ему свою жизнь, – и лишь потому, что позволил себе усомниться в его святости.
– Мы должны вместе пережить то, что с нами случилось, – тихо сказала Аня.
– Но почему это случилось?
– Не знаю. Я много тренируюсь, а у спортсменок всякое бывает. А может, это просто расплата за то, что мы с тобой так любим друг друга. За наше счастье.
– Ты забеременеешь снова! – сказал Витя. – И тогда уж я буду с тебя пылинки сдувать. Если, конечно, ты и дальше захочешь со мной жить.
– А как же иначе? – удивилась Аня. – Знаешь, я подумала, на самом деле есть одна вещь, в которой ты виноват. Ты наслушался того, что сегодня говорила Катя, и поверил ей больше, чем мне. Мне вообще кажется, что в последнее время она хочет нас поссорить. Не понимаю, зачем ей это надо. А теперь поцелуй меня, и я буду спать.
Сотников взял Анину руку и поднес к своему заплаканному лицу.
Глава третья
Лада уложила Лизу и вышла на кухню готовить борщ на завтра.
Поставила вариться бульон – Олег купил отличное мясо с сахарной косточкой, продукты он умел выбирать, – заодно включила чайник.
– Олег, ты будешь пить чай? – крикнула она, не опасаясь разбудить ребенка. Лиза спала очень крепко.
Олег остановился на пороге кухни, с удовольствием глядя, как она хлопочет.
– Как дела в Анином туберкулезном отделении? – спросил он, разминая в пальцах сигарету. Ладу эта пролетарская привычка бесила, но она привычно сдержала раздражение.
– Деток очень жалко. Я, пока не родила, гораздо жестче относилась ко многим вещам.
– Слушай, Лада, я тут поразмыслил… – Он все еще вертел свою сигарету, не прикуривая. – Лиза у нас с тобой такая хорошая получилась! Давай, может, разовьем этот успешный проект? Забацаем, как говорится, сиквел?
Она засмеялась, показывая, что не принимает всерьез его подначки.