Любовь в условия не входит
Шрифт:
Хотя, не совсем честно: не на завтра, а на послезавтра, потому что занятия по иностранному были только сегодня последней парой.
– По английскому? – переспросил Ваня, и, не дожидаясь подтверждения, добавил: – Возникнут проблемы, обращайся.
Полина уже открыла рот, чтобы возразить, но Ваня опередил:
– Ты – сама. – Он широко улыбнулся, опять без желания зацепить, чуть иронично, но по-доброму и открыто, и Полина не удержалась. Уголки её губ сами поползли вверх.
– Ну да, – подтвердила без обиды.
– Я не забыл, – сообщил Ваня. – Но, если что, имей ввиду.
Полина
Может, зря Полина отказалась? Классическая ситуация. Опять же – в фильмах и книгах она часто встречается. Парень и девушка начали вместе заниматься, а потом занятия плавно перешли в…
Вполне вероятно, просто в постель. Тот же вариант, что и прямое «Поехали ко мне», только более кружной, и Ваня не случайно его предложил, тоже рассчитывал на подобный расклад.
Или вообще ни на что не рассчитывал, просто проявил вежливую заботу, чисто формально, а на самом деле Полинины проблемы с английским его ни капли не волновали. Иначе почему он настолько быстро принял её отказ? Сказал «имей ввиду, обращайся», но не предложил вариантов, как. Даже номер телефона не сказал. Предполагал, если понадобится, она сама найдёт?
Не получалось легко его понять. Первоначально сложившееся впечатление то лопалось мыльным пузырём, разрушалось в прах, то восстанавливалось, скрепляясь цементом всё новых подтверждений. А потом вдруг опять давало трещину.
Лучше Полине не торопиться, ни с визитами к Ване домой, ни с совместными занятиями английским. Сначала надо как следует разобраться в уже случившемся, разложить по полочкам, проанализировать. И, наверное, не помешает «помощь зала». Ну, то есть, верных подписчиков в интернете. Ведь совет Зимнего_солнца прекрасно сработал.
Машина подъехала к общаге, остановилась, как и прошлый раз, напротив крыльца, кажется, даже на том же самом месте, словно оно было давно и прочно закреплено за Ваней. И опять он развернулся в кресле, посмотрел вопросительно:
– У тебя голова – в порядке?
– А? – растерялась Полина.
Интонации вполне дружеские, даже можно сказать проникновенные, а вот смысл вопроса – очень неоднозначный. Это так Ваня намекает, что она полная дура, раз отказалась провести с ним время?
– Голова? – повторила Полина, выбивая отсрочку для придумывания ответа поостроумней, не слишком обидного, но, чтобы дал понять, она не позволит над собой насмехаться, и тут до неё дошло.
«Голова в прядке?» в смысле – после того, как по Ваниной вине повстречалась с университетской дверью. А Полина не сразу сообразила, потому что на самом-то деле досталось коленке, и на ней, вполне вероятно, остался синяк, а с головой абсолютно никаких проблем. В любых смыслах, даже в том, про который Полина ошибочно подумала вначале.
– Да всё нормально, – проговорила она, распахивая дверь. – Спасибо.
– Тогда, пока. Увидимся.
Полина выставила ногу на асфальт, обернулась, коротко глянула на Ваню, как обычно он на неё.
– Ага.
Его «увидимся» так же ничего не значило, как прозвучавшее в кафе «в следующий раз». Недаром Ваня так легко обрывал разговор, стоило ему коснуться планов на будущее.
Они учатся на одном факультете в одном здании, занятия проходят в одних и тех же аудиториях. Два раза уже пересеклись, значит, и ещё раз пересекутся. Всё закономерно и объяснимо.
Полина хлопнула дверью, замерла, наблюдая как дрогнула тёмно-красная машина, трогаясь с места. Наконец-то она разглядела фирменный знак – вытянутый в высоту ромб, словно бы сложенный из толстой серебряной ленты. Хотя и сейчас ей нет до марки автомобиля никакого дела и сказать она не сможет: хорошая эта машина или так себе. А по-настоящему важно совсем другое.
Выезжая с асфальтового пятачка перед общежитским подъездом, Ваня оглянулся, посмотрел не куда-нибудь, а прямо на Полину. Той захотелось махнуть рукой, но она сдержалась, безразлично отвернулась. Словно ей никакого дела не было до прощальных Ваниных взглядов.
16
16
Таня ещё не вернулась, но теперь Полине и без неё хватало народа, с которым можно было поделиться случившимся. Мало того, наверняка кто-то из подписчиков с нетерпением ждал новых вестей. Например, olly.flower. И Полина не схватилась сразу за английский, как сказала Ване, а в первую очередь накатала текст для блога – отчиталась перед желающими оказаться сопричастными. Подробности старалась не упускать, только про то, как и почему смылся Мартин, умолчала – это к делу не относилось.
Она перечитала получившееся. В общем-то выходило, что в своих стремлениях завоевать Ваню, Полина не слишком-то и продвинулась. Но для первого раза – вполне так ничего результат. Можно сказать, очень даже. Обратить на себя Ванино внимание она обратила, теперь-то уж точно он не посмотрит на неё озадаченно, как на смутно знакомую. И что она не из тех, кто бросится ему на шею по первому зову, Ваня, похоже, тоже усвоил.
Отправив запись в путешествие по сети, Полина не стала ждать первых результатов. Она уже уяснила, что лучше заглянуть потом, а не сидеть, как бронзовая русалочка в Копенгагене, бесконечно всматриваясь в морскую даль, в данном случае – экран нетбука. И как раз есть время заняться английским.
Полина достала из сумки методичку, открыла нужную страницу. Правда мысли о том, что творится в блоге, постоянно отвлекали, и нестерпимо тянуло заглянуть. Полина едва сдерживала желание отложить книжицу, придвинуть нетбук. Это что – такая форма зависимости?
Раньше она почти не делилась ни с кем своими мыслями и переживаниями, не обсуждала случившееся. Даже с подругами не откровенничала. Иногда хотелось, но… наверное, не решалась, не верила, что поймут, как надо. Да и как-то надёжней, защищённей себя чувствуешь, когда никто не знает о твоём самом сокровенном, потому что именно оно делает тебя уязвимым, обнажает самые чувствительные места. А если по ним ударят – неважно намеренно или не со зла, по случайности – будет слишком больно, иногда ещё и нестерпимо стыдно. Но с блогом выходило совсем по-другому.