Любовь в законе
Шрифт:
– Макара повязали.
– Слова-то какие, – мрачно усмехнулся он. – За что?
– Не знаю… Тебе какое дело? – вырвав ладони из его рук, напыжилась Полина. – На ментов работаешь?
– Я на себя работаю. Сама-то ничего не натворила?
– Тебе какое дело?
– Ну, все-таки ты для меня не посторонняя…
– Тогда спрячь меня, если не посторонняя!
Полина ясно осознавала, что ей не на кого надеяться, кроме как на Севастьяна. Только он один может спасти ее. Если захочет.
– Значит, все-таки что-то натворила, – недовольно поджал
– Так, чуть-чуть… Менты могут за мной вернуться.
– Говорил же я тебе, не доведет тебя до добра этот жук.
– Давай ты свою говорильню потом включишь!
Севастьян медленно поднялся, головой пробив крону кустарника.
– Выходи на дорогу, я сейчас…
Он поднялся на крыльцо дома, но дальше прихожей заходить не стал, выключил во дворе свет и повернул назад.
Под прикрытием темноты Полина покинула двор и вышла к дороге, спрятавшись за кустами жимолости перед воротами соседнего дома. Ждала она недолго. Севастьян подъехал к ней на своем «Москвиче», и она заняла переднее сиденье справа от него, которое раньше по праву принадлежало ей. Как давно это было!..
В салоне было грязно, пыльно, что-то скрипело и громыхало. С «Мерседесом» эту рухлядь не сравнить. Но возможно, ее «Мерседес» уехал навсегда. Полина вспомнила, что в доме прямо на столе находился пакетик с кокаином. И она нюхала, и Макар, а убрать никто не догадался. Да и ментам ничего не стоило найти его при обыске. Наверняка порошок они забрали под протокол, возможно, были понятые. Если так, то Макару грозит реальная статья за незаконное приобретение и хранение наркотиков. А еще у него пистолет был, отпечатки его пальцев на нем… Если менты захотят, они надолго упрячут его за решетку. А они этого хотят, иначе не посмели бы потревожить покой Макара.
А что, если они задержали Клеща или Пыжа? Что, если один признался в покушении, а другой – в убийстве Агапова? Что, если они покажут на Макара? Тогда ему светит еще более страшная статья – организация убийства, а это как минимум десять лет тюрьмы. Он вор в законе, он ни за что на свете не захочет освободиться условно-досрочно…
– Может, скажешь, в чем тебя обвиняют? – спросил Севастьян.
– Никто меня ни в чем не обвиняет, – резко ответила она.
Фары «Москвича» осветили выезжающий на перекресток желтый «уазик» с темно-синей полосой на бортах. Это были менты, и сворачивали они в сторону, где находился их с Макаром дом. Полина как могла низко пригнула голову. Не хватало, чтобы ее заметили.
– А говоришь, никто и ни в чем, – озадаченно покачал головой Севастьян.
– Не твое дело!
– Ну как это не мое, если я должен тебе помочь?
– Можешь не стараться. Можешь высадить меня!
Севастьян не ответил, но прибавил скорость, как будто испугался, что Полина решится выпрыгнуть на ходу, если он будет ехать медленно.
Остывая, Полина с благодарностью посмотрела на него. Он помогает ей с риском для себя, а она рычит на него почем зря. Нехорошо это.
– Макар в законе, а я с ним жила, меня за одно это могут
– Нет такого закона, что с преступником жить нельзя.
– Был бы повод, а статья найдется. Но дело не только в ментах, у Макара конфликт с одним мафиози. Толик его зовут. Двоих его братьев убили, на него самого покушались, и он почему-то думает, что это все Макар сделал. До Макара он уже не дотянется, потому что Макар в законе, в тюрьме он хозяин. А мне может достаться. Меня убьют, чтобы Макара наказать!.. Меня уже пытались убить. Только с твоей женой перепутали…
– Что?! – встрепенулся Севастьян.
Он потрясенно смотрел на Полину и, казалось, совершено забыл о дороге. А машина продолжала ехать по темным улицам окраинных кварталов.
– Киллер меня с твоей Зойкой перепутал. – Полина пальцами коснулась его подбородка, повернула голову влево, чтобы она мог смотреть на дорогу. – Он меня должен был убить. Поэтому Макар и погнался за ним.
– Киллер?! Это было убийство с целью ограбления, – неуверенно сказал он.
– Это разборки, Сева. Криминальные разборки. В городе война идет. И меня могут убить. Или ты хочешь, чтобы я вслед за Зойкой отправилась?
– Зойка, Зойка… – сокрушенно мотнул он головой. – Не хотела она с родителями жить. Потому что вы рядом были. Как чувствовала, что соседство с вами добром не закончится. Женька у ее матери был, она за ним шла. Надо было мне заехать, забрать…
– Толик его зовут. Агапов фамилия. Из-за него Зойка погибла.
– Зачем ты это мне говоришь?
– Ну, если вдруг отомстить за жену надумаешь.
А ведь это замечательная идея! Если старший из братьев Агаповых погибнет, то его группировка развалится сама по себе. Тогда Полине больше некого будет опасаться. Вдруг у ментов на нее ничего нет? Вдруг они не знают, что это она убила Витю Агапова?..
– Откуда я знаю, из-за кого Зоя погибла? – угрюмо спросил Севастьян.
– Я же тебе сказала!
– А тебе кто сказал?
– Макар. Он все знает.
– Твой Макар – вор и уголовник. Я ему не верю.
– А мне?
– И тебе тоже. Я тебя люблю, но я тебе не верю.
Севастьян замолчал. Полина обиделась на него, хотя и понимала, что он прав. Нельзя ей доверять, потому что испортила ее совместная жизнь с Макаром. Теперь она убийца и воровка, да еще и наркоманка. Сейчас бы втянуть в ноздри белого блага, чтобы выветрились из головы мятущиеся мысли…
Она не следила за дорогой и не знала, куда привез ее Севастьян. Поняла только, что это была окраина города, где в окружении ветхих домов стоял двухэтажный коттедж с фигурной крышей. Ворота здесь временные, во дворе грязь, штабеля тротуарной плитки, кучи щебня и песка.
В доме царил беспорядок. Полы уже готовы, но еще застелены клеенкой, чтобы не повредить паркет и плитку, двери установлены, но и они в бумаге, выключатели еще не поставлены, лампочки в подвесном потолке тоже. Зато на втором этаже все уже было готово к заселению, только мебелью комнаты обставляй и живи.