Любовь в законе
Шрифт:
– Э-э… – замялся Севастьян.
– А вы думали, я откажусь? – уличающе усмехнулся майор.
– Я думал, что не стоило бы бросать здесь свой «Москвич», – кивком головы Севастьян показал на свою машину.
– Я вас обратно доставлю, в лучшем виде.
– Но у меня дела!
– У меня тоже, – тронув машину с места, сказал Вольский. – И поважней, чем у тебя. Ты знаешь, кто такие братья Агаповы?
– Понятия не имею.
– Три брата, все трое в криминале дальше некуда. Решили поиграть в очень серьезных людей, но… Одного брата застрелили, другого
– Зачем вы это мне говорите?
– А то, что ты должен понимать, как сильно вляпался, – перешел на «ты» Вольский. – Знаешь, кому эти братья дорогу перешли? Есть у нас в городе такой законный вор, Макар его кличка. Ну и зовут его так же… Знаешь такого?
– Знаю.
– Конечно, знаешь, он у тебя Полину отбил. Он сейчас в изоляторе, а Полина пока на свободе… Пока. Мы обязательно ее возьмем. А ты сядешь за укрывательство. А может, и за соучастие. Так что не советую тебе играть с огнем! Сейчас ты выманишь Полину из дома, я надену на нее наручники, и считай, что все для тебя закончилось.
– Меня удивляет ваша уверенность в том, что я прячу Полину.
– А меня она почему-то не удивляет, – усмехнулся Вольский. – Сам не знаю почему.
– Ну, тогда я не знаю, о чем с вами говорить.
Майор пожал плечами. Дескать, а чего говорить, когда и так все ясно. Интересно, откуда ему известно о чувствах Севастьяна, если он так уверен в том, что Полина у него?
Севастьян закрыл глаза, спрятав подбородок за ворот рубашки. Тяжелый у него сегодня день, и хорошо было бы немного вздремнуть. Но для этого нужно как минимум расслабиться, а его сознание ощетинилось иголками из восклицательных знаков, да и вопросительных тоже хватает. Полина подозревалась в убийстве криминального авторитета. В убийстве! Как она могла докатиться до такого? Какой-то Агапов перешел Макару дорогу, а тот не нашел ничего лучшего, как натравить на него Полину? А как она могла согласиться?
Уж не Макар ли сдал Полину? Может, это он рассказал Вольскому про ее отношения с Севастьяном? Вдруг это он сказал, что Полина может прятаться у него?.. Последняя сволочь он после этого.
Вольский остановил машину возле дома на улице Февральской Революции, взял с собой наручники. Страшно подумать, чем все это могло бы закончиться, если бы Полина действительно находилась здесь. А ведь Севастьян мог бы ее сюда привести…
Но Полины здесь не было, поэтому Вольский остался с носом. Впрочем, он не отчаивался.
– Где она может быть? – вернувшись в машину, азартно спросил он.
– На кладбище.
– Что она там делает?
– Стоит.
– Где?
– На пятачке перед воротами. Вы ее видели.
– Кого я видел?
– Машину мою. Магнитола там раритетная, как бы не стащили.
– Ты издеваешься? – всколыхнулся майор.
– Нет. Вы обещали вернуть меня на кладбище.
– Знаешь, кто тебя туда вернет? Агапов тебя туда вернет. Узнает, что ты Полину прятал, и на части тебя порвет. Она его брата родного убила!
– Откуда он про меня узнает?
– Это
– Вы вместе с ним работаете?
– Не понял. – Вольский напряженно посмотрел Севастьяна.
– Ну, вы с ним заодно?
– Он – бандит, а я – мент, как мы можем быть заодно? Ты хоть соображай, что говоришь. И что делаешь. Где Полина? – гаркнул вдруг майор.
– А чего вы на меня кричите?
– Так, ладно… Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
– Бить будете?
– Да! Морально буду тебя бить, если не скажешь, где Полина! Я знаю, что она у тебя!
– Откуда вы можете это знать?
– Глаза твои тебя выдают. Я уже десять лет на оперативной работе, я таких, как ты, насквозь вижу. Ты хоть знаешь, почему погибла твоя жена?
– Знаю.
– Не знаешь. Ты ошибаешься, парень, если думаешь, что это было ограбление. Полина Шолкова – штучка еще та. И Макара своего очень-очень любит.
– Вам видней.
– Не-ет, ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! – распалился майор. – Но раз ты такой упрямый, я тебе сейчас все объясню!
Он потянулся к своей папке, перенес ее с заднего сиденья к себе на колени, открыл, достал оттуда конверт, вынул из него одну фотографию и протянул ее Севастьяну.
Изображение было не очень четким, но все же в девушке, которая сидела на коленях у мужчины, он узнал Зойку. Это была она, вне всякого сомнения. Небольшая комната, двуспальная кровать, журнальный столик, кресло, в котором исполнялась любовная прелюдия. Фотография свежая, потому что расстегнутая блузка, в которой засняли Зойку, была куплена совсем недавно. А в мужчине Севастьян узнал Макара. Это его Зойка обнимала за шею. И такой у нее разнузданный взгляд, что Севастьяна вдруг затошнило.
– Это фотомонтаж, – мотнул он головой.
– Да? А вот это? – Вольский достал было еще одну фотографию, но, взглянув на нее, положил обратно в конверт. – Я буду последним негодяем, если покажу тебе это. Слишком там все откровенно. А у тебя сегодня траур… Или посмотришь?
– Нет, – обреченно мотнул головой Севастьян.
Не хотелось верить, что Зойка была с Макаром. Но ведь видно же, что фотографии настоящие. Да и Зойка к Макару неровно дышала. Даже призналась, что есть в нем нечто, заводящее женщин. Да, она заверила Севастьяна, что лечь с Макаром в постель она не захочет ни при каких обстоятельствах. Но ведь она могла соврать. И соврала. Пока муж работал как проклятый, жена изменяла ему с его врагом…
– Ты понял, с кем была твоя жена? – спросил майор.
– И что с того?
– Ты знал, что жена тебе изменяла с Макаром?
– Нет. Но это уже не имеет никакого значения. Зоя умерла, ее больше нет. И я не хочу ее судить строго.
– А вот Полина осудила ее строго. Она узнала, что твоя жена спит с Макаром. Поэтому и наняла человека, который ее убил.
– Если она сама убила какого-то там Агапова, почему не сама убила Зою? – с подозрением покосился на Вольского Севастьян.
– Вот я и хочу это у нее выяснить, – не моргнув глазом ответил тот.