Любовь в законе

Колычев Владимир Григорьевич

– А почему на заказ дешевле?

– Потому что ждать придется, пока построят, года полтора-два ждать. А если сразу захотел получить, то переплачивать нужно.

– Ничего, я бы подождала пару лет. А четыре миллиона – это не так уж и много.

– Хорошо живешь, моя дорогая, – улыбнулся Севастьян.

– Ну, не жалуюсь. Или мы не можем позволить себе четыре миллиона?

Он пожал плечами. В его бизнес были вложены сотни миллионов долларов, а весь оборот составлял больше миллиарда. Но если бы это были его деньги… Впрочем, жаловаться и вправду грех. Не важно, чьи деньги крутятся в деле, главное,

кто их контролирует. И если очень захотеть, то можно вытащить из оборота четыре миллиона долларов и вложить их в строительство яхты. Тем более что этот плавающий товар ликвиден, а значит, его легко можно превратить обратно в деньги. Так что если Полина загорелась таким желанием, ее мечта может сбыться.

– Можем. Но мало купить яхту, ее нужно еще содержать. А это как раз те самые шестьдесят тысяч долларов в год, которые мы отдали за аренду.

– Да, но всего за десять дней. А так мы бы могли плавать все лето. Весь мир бы обошли.

– Если ты на весь мир замахнулась, то лучше сороковку брать, а еще лучше метров пятьдесят, но это еще дороже, тридцать-сорок миллионов.

– Ты можешь себе это позволить? – затаив дыхание, спросила Полина.

Сейчас она была похожа на маленькую девочку перед витриной детского магазина, на которой красовалась кукла ее мечты. Родители готовы раскошелиться, и счастье так близко.

– Я могу продать свой бизнес, и тогда денег хватит на две таких яхты. На одну половину мы купим яхту, на другую будем жить. На яхте. И ходить по морям-океанам.

– Ты это серьезно? – с сомнением посмотрела на него Полина.

– Да. Мне все равно где жить, в Москве или в океане, главное, чтобы ты была рядом, – без всякой иронии ответил он.

– Океан быстро надоест… Не надо продавать бизнес.

– Не хотелось бы, – кивнул Севастьян. – Мы сейчас стоим на толчковой ноге. Мы уже разогнались, у нас большой задел, осталось только посильней оттолкнуться, и тогда мы взлетим. Не хочу загадывать, но через два-три года мы заработаем свой первый миллиард. Свой, личный…

– Если бы ты сказал мне об этом два года назад, я бы не поверила. Но сейчас верю… Пообещай, что ты не бросишь меня, пока не заработаешь миллиард. Хочу хоть немного побыть женой миллиардера.

– Немного побудешь.

– Немного? – вскинулась Полина.

– Да, я заработаю миллиард, и мы тут же купим океанскую яхту. И я снова стану миллионером, – засмеялся он.

– Но это же ненадолго, – в том же духе отозвалась она.

– Думаю, что нет.

– Ты знаешь, мне становится страшно, когда я думаю о прошлом, – дрогнувшим голосом сказала Полина. – Ведь я могла остаться без тебя… Поверь, дело совсем не в деньгах. То есть миллионы – это очень хорошо, но и без них тоже хорошо. Ведь жили же мы без них. И мне спокойно было с тобой, уютно. Как за каменной стеной. Это ты – настоящий мужчина, а не Макар. Он просто чудовище…

– Ты могла бы вернуться к нему? – настороженно спросил он.

– К Макару? Вернуться?! Я что, похожа на самоубийцу? – удивленно посмотрела на него жена.

– Что, и никаких сомнений?

– Ну почему же? Сомнения есть. Но только в тебе. Мне кажется, что ты во мне сомневаешься. Ты, наверное, думаешь, что где-то в глубине души я еще люблю его. Признайся, что думаешь.

– Но ты же не любишь его.

– Нет, – не

моргнув глазом отрезала Полина.

Севастьян облегченно вздохнул. И тут же пожалел о собственной глупости, которую он допустил перед отъездом из Москвы. Надо было сначала поговорить с женой, а затем уже решать, отдавать Макару деньги или нет. Двести пятьдесят тысяч долларов! Это же смета целого коттеджа. Но ведь он не хотел даже разговор заводить с Полиной о ее бывшем, потому и пошел на уступку…

Ну да ладно, двести пятьдесят тысяч он отобьет и скоро забудет о них. Главное, что их семейному счастью ничего не угрожает.

– Кажется, мне пора принять душ, – поднимаясь с шезлонга, сказала Полина.

– Я мог бы потереть тебе спинку.

– Может, ты сделаешь мне эротический массаж? – тихо, с поволокой во взгляде спросила она.

– Всегда готов! С пионерским приветом, твой Сева, – взбудораженно отрапортовал он.

Столько лет они вместе, у них двое общих детей, а для него близость с Полиной до сих пор как в новинку. И это прекрасно.

– Ну, если ты настаиваешь, то после обеда вместо тихого часа мы можем устроить шумный…

Обед их ждал в кают-компании, где за столом прислуживала гречанка русского происхождения. На яхте она была и за кока, и за официантку, поэтому обед представлял собой ассорти из русской и средиземноморской кухни. Греческий салат, суп с морскими гребешками, пельмени со сметаной, мороженое, молочные коктейли для детей, по сто пятьдесят граммов красного вина для взрослых. Севастьян налегал на сметану, а Полина, улыбаясь, смотрела на него.

Но вскоре улыбка сошла с ее лица. Таисия подавала десерт, когда на экране телевизора появилось искаженное злобой лицо Макара. Голос за кадром негромко вещал об очередном успехе российской милиции, которая пресекла воровскую сходку в одном из подмосковных городов. Физиономии задержанных авторитетов, маски омоновцев… Но Полина, казалось, видела только лицо Макара, которое уже сошло с экрана. Не выдержав душевного напряжения, Севастьян щелкнул пальцами перед ее глазами.

– Что с тобой? – спросил он, когда Полина перевела на него свой застывший взгляд.

– А что?

Севастьян ничего не сказал. Сначала он погладил по головке маленькую Марину, затем Илюшку, после чего приласкал Женю, самого старшего из своих детей.

– Ты не так все понял, – встревожилась Полина. – Я просто испугалась.

– Кого?

– Макара.

– Мама, какого Макара? – спросил Илюшка.

Полина ему ничего не ответила, но разговор продолжился уже в спальне, вдали от детей.

– Только не надо делать вид, что ты его не узнал, – взбудораженно сказала она.

– Главное, что ты его узнала.

– Узнала. Его нельзя не узнать.

– Он сильно постарел.

– Дело не в возрасте, – мотнула она головой. – Дело в дьяволе, который у него в глазах… Мне страшно.

– Хотела бы с ним встретиться?

– Ни за что!

Севастьяну показалось, что за категоричностью ее ответа прячется неуверенность. Казалось, Полина хочет встретиться с Макаром, но боится признаться в этом себе, а ему тем более…

– Надо сказать, чтобы российские каналы больше не ставили. Хотя при чем здесь российские каналы, ведь не они же выпустили Макара? Я так понимаю, он на свободе. Вернее, был.