Любовь во времена драконов
Шрифт:
Чувство вины давило на меня.
— Я пыталась остановить его, я действительно пыталась.
— Эта война не твоя проблема, — сказал Дрейк, скрестив руки на груди, он встал на колени напротив меня. Его глаза были почти, как у кошки, также блестели.
— Не я начала ее, нет, но она продолжается, потому что… — я заколебалась, желая, чтобы они знали правду, но осторожно, чтобы они не использовали эту информацию как-то против Балтика. Дрейк и Аллесандер сказали, что их кланы желают мира, но могу ли я доверять этому? Драконы воюют уже более ста лет, и я больше не была уверена, кому я могу доверять.
— Она
— Это неправда. Балтик не желает устранять другие кланы… — Их выражения лиц сказало мне, что это было бесполезно спорить. Я вздохнула и положила осколки перед собой. — Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее сможем добиться мира. Давайте начнем.
Слова на зиланте были незнакомы моему языку, когда я говорила их, неловкие и резкие ухо, пока я взывала к сердцу дракона. Воздух стал густым и тяжелым над осколками, они начали вибрировать, гул, идущий от них, становился все громче, пока я говорила. Я наблюдала за ними с некоторой настороженностью, не уверенная, что произойдет, когда сердце вновь сформируется, и надеялась, что была готова владеть им.
Когда последнее слово слетело с моих губ, гул осколков прекратился, стояла оглушительная тишина в течение двух ударов моего сердца. Мы задержали дыхание, поскольку осколки, казалось, испускали свет, который кружился и вращался вокруг них, всасывая в себя, как филактерия. Оно становилось ярче и ярче, пока не ослепило меня. Я отвернула голову, чтобы не смотреть на него, но была вынуждена повернуться назад, когда в нем появилось лицо дракона, такого же блестящего, как и сам свет. Глаза дракона были наполнены знанием всех времен, столь же старыми, как сама земля, прошлое, настоящее и будущее, все смешиваясь в их глубинах. Я без сомнения знала, что смотрю на первого Дракона, который образовал кланы и вейра, создателя, отца каждого дракона, который жил и который когда-либо будет жить.
Первый Дракон посмотрел на меня, найдя путь прямо к моей душе, его глаза медленно закрылись, но после того, как я увидела глубокую печаль в них, что заставило меня захотеть броситься вперед и плакать, пока у меня не иссякнут слезы.
Вращающаяся масса осколков взорвалась в новом бело-голубом свете, который, казалось, пронзил нас, проходя через наши тела, умы и души, это было единственное, что существовало, и нас больше не было.
Два часа спустя я стояла у гостиницы и смотрела, как маленькая группа из пяти черных драконов, которую я привезла собой, оседлала наших лошадей. Костя стоял рядом со мной, молча наблюдая.
Женщина визжащая от восторга вышла из гостиницы. Я посмотрела через плечо. Дрейк обнял трех женщин, которые так терпеливо ждали его у болота, провожая их наверх в комнату, где он, несомненно, займется ими. Я уже попрощалась с ним, как и с Аллесандером.
— Что ты скажешь Балтику? — спросила я Костю, снова вернув свой взгляд во двор.
— Про осколок? — Он посмотрел на мою грудь.
Я прикоснулась к месту примерно на два дюйма ниже моей грудной клетки, где теперь обитала маленькая алмазная метка. Внутри меня осколок, который когда-то принадлежал первому Дракону, живущей своей жизнью, осколок, принесший плохие вести обо мне, о будущем, которого я боялась, сбудется.
— Нет,
— Я сказал тебе, что это моя ответственность, — сказал он, со вспышкой в глазах, которая заставила меня задуматься. — Я разберусь с владельцем. Тебе не нужно бояться, что она…
— Она? — спросила я, когда он прервался и выглядел злым. — Вот тебе крест! Этот осколок принадлежит Чуань Жэнь?
— Принадлежал, — сказал он, посмотрев на меня раздраженным взглядом, прежде чем повернуться и посмотреть во внутренний двор.
— Зачем ей отдавать тебе оба осколка? — спросила я, качая головой.
Его челюсть сжалась на несколько секунд, затем он сказал:
— Она не отдавала.
— Зеленые драконы — известные воры, — сказала я, когда несколько фактов встали на место. — Твой брат — зеленый дракон. Ты заставил Дрейка украсть осколки у Чуань Жэнь, не так ли?
— Песня Филактерии будет возвращена ей. — Его плечо дернулось.
— Но не Филактерия Чот, — отметила я, несмотря на сложившуюся ситуацию, забавляясь. Чуань Жэнь хватит удар, когда она узнает. Я должна буду предупредить Балтика, что она, скорее всего, пожелает вернуть осколок.
— Это не поможет. — Костя глубоко вздохнул и повернулся ко мне с жестким и непоколебимым лицом. — Хотел бы я, чтобы все было иначе, Ясолд, но ты должна понимать, что я больше не могу стоять рядом с Балтиком. Ты должна это понять.
Грусть охватила меня при его словах.
— Ты знаешь, почему он продолжает войну. Ты его старый друг, его самый надежный охранник. Если бы мы могли вместе поговорить с ним, если бы мы могли заставить его увидеть, что Константин на самом деле не угроза…
— Но он угроза, — перебил Костя. — В этом я полностью согласен с Балтиком. Серебряные драконы — угроза каждому черному дракону. Они должны вернуться к нам или мы столкнемся с вечностью погибели.
— Ты ранее говорил сегодня, что Балтик неоправданно увековечивает войну, а теперь ты настаиваешь, чтобы он продолжал это делать? Это не имеет никакого смысла, Костя.
— Есть разница между попыткой забрать обратно то, что принадлежит нам, и попыткой контролировать весь Вейр.
— Ты прекрасно знаешь, что у Балтика нет желания захватить все кланы, — сказала я, чувствуя отвращение к его упрямому отказу признать правду.
— Нет? — Он посмотрел на меня долгим взглядом. — Спроси себя, почему он просто не убил Константина и не привел серебряных драконов обратно в Вейр.
— Я больше не буду спорить об этом, мы оба сказали все, что должны были сказать. — Я вздохнула. — Я беспокоюсь о ближайшем будущем. Ты уверен, что не хочешь вернуться со мной? Наверняка, мир стоит того, чтобы снова попытаться уговорить Балтика.
— Он прошел точку прислушивания к разуму, и я не буду брать на себя ответственность за последних несколько черных драконов, которые были убиты без цели. Ясолд… — он резко замолчал, колеблясь, прежде чем, наконец, сказать: — Ты должна быть в курсе того, что в моем сердце. Я любил Балтика как брата, но я не могу позволить ему уничтожить наш мир. Либо он остановится, либо я должен остановить его всеми возможными способами.