Любовь вопреки
Шрифт:
Софья покосилась на постель. Вздохнув, она встала из-за стола и, покачнувшись, ухватилась за спинку стула. Крепкое вино сразу ударило ей в голову. По телу разливалось приятное тепло, тянуло в сон, сознание словно заволокло туманом. Девушка сердито протёрла глаза, ещё раз умылась уже прохладной водой, и ей стало полегче.
«Надо побыстрей лечь и притвориться спящей», – наивно решила она. Торопливо свернув покрывало, и положив его на стул, она откинула одеяло и разложила подушки. Ещё минуту Софья колебалась, думая, лечь ли ей прямо в одежде или всё же раздеться. Но переодеться ей завтра не во что, не пойдёт же она в церковь
Вскоре она услышала, как скрипнула дверь и повернулся ключ в замке. Прохор прошёл по комнате, негромко стуча сапогами, и остановился где – то рядом с кроватью. Софья лежала, не шелохнувшись. Наверное, он раздевается. Не выдержав, девушка чуть приоткрыла глаза и тут же встретилась взглядом с Прохором. Боже, она всё испортила! Притворяться больше не имело смысла и она открыла глаза. Прохор снял рубашку и штаны, оставшись в одних кальсонах. Сапоги он небрежно отбросил в угол. Софья с любопытством разглядывала его красивое тело – широкие плечи, тонкий стан и не могла отвести взор.
– Разбудил я тебя, Соня, – прошептал Прохор, отбрасывая одеяло, и ложась рядом с девушкой.
Софья отодвинулась подальше от него, вжавшись в самую стену. Но кровать была достаточно узкой, и она тут же ощутила жар, идущий от Прохора. Он повернулся на бок, лицом к девушке, и принялся играть кончиком её косы, накручивая её себе на пальцы. Софья не в силах была оторвать взгляд от его лица – от красивых губ, от блестевших серо-зелёных глаз, от тёмно-русых кудрей, упавших ему на лоб. Всегда насмешливые глаза Волгина сейчас были чересчур серьёзны и пристально смотрели в глаза Софье. Тёмные ресницы трепетали в неясном свете свечей. Вот его рука прикоснулась к девичьей щеке, убрав прядь белокурых волос.
– Моя любимая Софьюшка, – снова зашептал он своим бархатистым, сводящим с ума голосом.
И, приподнявшись на локте, начал осыпать лицо девушки нежными поцелуями. Софья, собравшись оттолкнуть парня, коснулась его плеча, но тут его губы прижались к её устам, и рука девушки скользнула вниз по спине Прохора, невольно лаская и дразня его.
«Всего один поцелуй! – пронеслось у неё в голове. – Лишь один поцелуй!» Но этот поцелуй получился слишком долгим, страстным и манящим, а губы Волгина уже спускались вниз по её шее, обжигая кожу девушки, словно огнём. Неведомые и пугающие её чувства просыпались в Софье от ласк Прохора, и ей уже не хотелось останавливать его. Прерывисто вздохнув, она обняла любимого за шею, запустила пальцы в его мягкие кудри и плотнее прижалась к нему. Руки Прохора блуждали по её телу, пытаясь проникнуть под рубашку, а губы вновь властно завладели её губами. Каждый новый поцелуй всё больше дурманил Софью, заставляя позабыть про всё на свете, и целиком отдаться своим ощущениям.
Девушка воспринимала происходящее, словно игру, ей хотелось зайти чуть дальше дозволенного, но всё же где-то в глубине сознания сохранить здравый смысл, чтобы остановить Прохора в любой момент. Поэтому, когда его рука осторожно легла на её грудь через тонкую ткань сорочки, Софья тут же отстранилась, и обхватив его руку за запястье, нежно, но решительно убрала её со своей груди. Но Волгин явно не собирался останавливаться. Будто не заметив лёгкий протест девушки,
– Проша, остановись, пожалуйста, – прошептала она умоляюще.
– Почему, Софьюшка? – парень заглянул ей в глаза.
У девушки перехватило дыхание от его обжигающего взгляда. Вновь захотелось целовать его до умопомрачения, но страх оказался сильнее.
– Мы не венчаны, Проша. Грех это до свадьбы, – еле выдавила из себя девушка и попыталась приподняться на подушке, но близость Прохора мешала ей это сделать.
– Какой грех? О чём ты? Ведь мы любим друг друга! Завтра мы обвенчаемся! Прошу тебя, Соня, не отталкивай, не мучай меня. Я с ума схожу!
– Я не хочу! – Софья оттолкнула парня и села на кровати, торопливо поправляя рубашку, и завязывая ленточки на груди.
Она понимала, что вела себя неразумно, и теперь не могла взглянуть на Прохора. Лицо её пылало огнём, в горле пересохло. Кожа горела от мужских поцелуев.
– Пожалуйста, Проша, пойми меня, – быстро заговорила она, не глядя на него. – Я не могу. Я очень люблю тебя, но пока мы не муж и жена, это грех, за который Господь покарает...
– Для меня ты давно уже моя жена! – воскликнул Волгин, хватая девушку за плечи, и опрокидывая её обратно на постель. – С того самого дня, как увидел тебя в лавке... Помнишь, Софьюшка? Ещё тогда я решил, что только ты – моя единственная судьба, жизнь моя...
Девушка обеими руками уперлась в его плечи и увернулась от очередного поцелуя.
– Не обманывай меня! Ничего ты тогда не решил! – в её голосе вдруг зазвучали обида и непонятная злость. – Помню я, как уже после этого ты в церкви на Катерину смотрел! Помани она тебя пальцем и кинулся бы к ней, а про меня бы и не вспомнил. Да и к Любашке ты тогда случайно забрёл, а увидев меня, позабавиться хотел. Так почему я должна тебе верить? Вон какой ты ласковый да на клятвы быстрый сейчас! А поутру что будет?!
– Вот как ты думаешь? – Прохор изменился в лице. – Обманщиком меня, значит, считаешь? Ну, спасибо тебе, Софья, на добром слове!
Парень отбросил одеяло и вскочил с постели, заметался по комнате в поисках одежды. Торопливо натянул на себя штаны и рубашку, и не найдя впопыхах сапоги, босиком выбежал в коридор. Софья очень испугалась. Обхватив себя руками, она смотрела на захлопнувшуюся дверь, не в силах пошевелиться. Господи, куда это он? И зачем только она про Катерину сказала? Софья никак не могла справиться с сильным и захватывающим её целиком чувством ревности к Катьке, которое подчас возникало на пустом месте, едва только она вспоминала о ней.
Девушка в отчаянии закрыла лицо руками. Ну зачем она его оттолкнула? Ведь любит же его безумно! Даже если и погубит он её – пускай! Будь что будет! Лучше испытать мгновения счастья с любимым, чем всю жизнь мучиться с ненавистным мужем.
Глава 14
Прохор остановился посреди тёмного коридора и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Кровь кипела в жилах, обжигая огнём. Тело горело от прикосновений Софьиных рук. А губы уже тосковали по её поцелуям.