Любовь вопреки
Шрифт:
– Садись, чаю попей с пирогами! Голодный ведь!
– Нет, Марья Тимофеевна! Некогда мне чаи распивать! – Прохор поднялся на ноги, и в его светлых глазах появилась невыразимая грусть. – Надо постараться исправить ошибки, которые я допустил! Дорога каждая минута! Антон, ты вернёшься домой и объявишь, что я приеду со дня на день!
– А вы разве не со мной вместе, Прохор Андреевич? Не забывайте, что Рязанов...
– Да всё я помню! Но прежде я должен побывать в монастыре и забрать Софью оттуда! И мне плевать, приняла она постриг или нет, я не отдам её ни Богу, ни чёрту!
Все,
– Бог с тобой, Прохор, не смей так говорить! Если Софья теперь Христова невеста, ты должен уважать её выбор! – строго сказала Марья Тимофеевна.
– Но это вовсе не её выбор! Это моя вина! Я во всём виноват! Один только я! Как подумаю, что весь этот месяц я даже не вспоминал о ней, так убить сам себя готов!
– Не вините себя, барин, в чём не следует! – взглянула на него Лиза полными слёз глазами. – Вы были под действием чар! Вы сами жертва!
– Как бы там ни было, я не позволю Софье расплачиваться за мои грехи! – твёрдо произнёс Прохор. – Живо запрягайте коляску!
Кучер с Антоном поспешно вскочили из-за стола и бросились выполнять его приказ. А Волгин протянул Марье Тимофеевне пачку ассигнаций.
– Это самое малое, что я могу для вас сделать! – промолвил он.
– Окстись, дорогой ты мой! Куда мне такие деньжищи?! – замахала на него руками женщина. – Вот двух бумажек мне будет вполне достаточно! А остальное лучше на церковь пожертвуй! Она у нас вот уж седьмой год строится... Как раз по пути заедешь, и отдашь батюшке нашему! И своей душе место в раю обеспечишь! Такова моя воля! – не терпящим возражений тоном сказала она, не дав Прохору и рта раскрыть.
– Ну что ж, будь по-вашему! Но я вам обещаю, что когда всё утрясётся, я ещё заеду к вам непременно!
– Буду ждать дорогого гостя, коли не забудешь! – Марья Тимофеевна обняла его на прощание. – Сердце доброе у тебя, Прохор, но постарайся усмирить гордыню свою и натуру пылкую, тогда всё хорошо у тебя в жизни будет! А не то наломаешь ещё дров, ох, наломаешь!
– Уж каков уродился! – улыбнулся Волгин. – Ну всё, прощайте! Лиза, ты с нами?
– С вами! Только с тётушкой попрощаюсь!
– Ну, давай поскорее, мы ждём тебя! – и Прохор вышел из дома.
– Всё-таки покидаешь ты меня? – женщина крепко обняла племянницу.
– Да я уж привыкла в городе-то! Мне там жизнь по душе! – твёрдо сказала Лиза.
– Что ж, поступай как знаешь! Умница ты у меня выросла! Только один совет позволь дать тебе! На Прохора не заглядывайся! Запомни, он случайный гость в твоей жизни! А не то будешь слёзы лить потом...
– Тётушка, да как вы могли такое подумать? – вспыхнула Лиза. – Вот доедем до столицы и простимся навеки.
– Так-то оно так! Но сколько таких вот случайных встреч людские судьбы коверкало! Вижу я, что неравнодушна ты к нему! Взор с него не сводишь!
– Отчего бы и не поглядеть напоследок? – тихо произнесла девушка.
Марья Тимофеевна лишь головой покачала и больше ничего ей не сказала.
– Возьми пирожков на дорожку! – она поспешно завернула их в полотенце и подала Лизе.
Ещё раз обняв тётушку, девушка стремглав выбежала из дома. Марья Тимофеевна только и успела перекрестить
Глава 38
Проезжая мимо строящейся церквушки, Прохор велел кучеру остановиться. Рядом с ней притулился небольшой деревянный домик, где и жил местный батюшка, как ему объяснила Лиза. Парень постучал в дверь и быстро вошёл внутрь, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку. В полутёмной комнате, почти лишённой какой-либо мебели, он увидел немолодого мужчину в рясе, сидевшего за скромной трапезой, который поднялся ему навстречу.
– Здравствуйте, батюшка! – громко сказал Прохор.
– С чем пожаловал, сын мой?
– Вот хочу пожертвовать на строительство вашей церкви! – Волгин шагнул к нему и протянул ему деньги, от которых отказалась Марья Тимофеевна. И, не дожидаясь ответа от растерявшегося священника, развернулся, чтобы уйти.
– Погоди малость! – окликнул тот парня. – Скажи хоть, как звать-то тебя, благодетель, чтоб было кого в молитвах поминать?!
– А молитесь, батюшка, за раба Божьего Андрея, невинно убиенного! – обернувшись, тихо произнёс Прохор с горечью в голосе и стремительно покинул дом.
Усаживаясь обратно в коляску, он устало вздохнул:
– Как же на душе легко стало! Даже не хочу думать о том, что если бы не ты, Лиза, я так бы и продолжал жить с Катериной, не ведая, что все мои чувства к ней фальшивые! Тебя мне сам Бог послал! И сколько бы длилась такая жизнь? Пока я ей не надоем? Правда, а что бы со мной стало в конце концов, кабы принял я вторую порцию того проклятого зелья? – внезапно спросил он.
– Да ничего хорошего, Прохор Андреевич, – печально промолвила девушка. – Тётушка мне рассказывала в своё время про жертв приворота, что жизнь их всегда трагично обрывалась. Либо с ума сходили, либо руки на себя налаживали... Одни чувствовали, что проживают не свою судьбу, и ничего с этим поделать не могли, другие задыхались от безумной страсти и ревности к человеку их приворожившему. А некоторых просто бросали, когда пресыщались ими, как надоевшей игрушкой...
– Ненавижу её! – прошептал Волгин.
– Да не думайте вы о ней, барин! – вмешался в их разговор Антон. – Всё хорошо теперь! И у нас есть дела куда более важные!
– Это точно! – согласно кивнул Прохор и вновь тяжело вздохнул.
По крыше коляски забарабанили крупные капли дождя, и Волгин с отчаянием подумал о том, что он скажет Софье, как сумеет оправдаться перед ней, и простит ли она его когда-нибудь?
Антон с Лизой тоже притихли. Антон потому, что заснул, убаюканный шумом дождя, а девушка была слишком поглощена своими невесёлыми мыслями. Совсем скоро они приедут в город, и она больше никогда не увидит так запавшего в её сердечко молодого барина. Лиза очень жалела, что возвращались они опять ночью, и у неё не было возможности напоследок полюбоваться на Прохора. И сидела она сегодня рядом с Антоном, так что даже коснуться невзначай его не могла. Не то что в прошлую ночь, когда голова Волгина покоилась на её плече, а его шелковистые волосы ласкали её лицо.