Любовь взаймы-2
Шрифт:
— Если ты что-нибудь отмочишь в будущем, я тебя с дерьмом смешаю и утоплю в полнолуние.
— Серьёзное заявление, сказанное с английским пафосом. Это правда, что в частных закрытых элитных английских школах молоденькие учительницы учат парней, как каждый уважающий себя сноб должен обращаться с женщиной? — вскидывает брови Куин, хитро улыбаясь.
— Ясно, значит, нужно будет узнать дату ближайшего полнолуния, — качает головой мой взбешённый джентльмен. — Это намёк?
– Само собой. Я собрал на тебя очень подробную информацию. Даяне понравится эта история. Англичане не такие как мы ирландцы, вы скрытные, вы не любите болтать о личном, храните в шкафах свои пыльные скелеты и заржавевшие тайны, призраки которых потом воют в ваших замках. Не нужно на меня рычать, мистер Шакли, таким
— Внутрь! Оба! Быстро! — не знаю как кто, а я уже злюсь конкретно. — Куин, ты бесподобный и неисправимый засранец! Никакая история прошлого не встанет между мной и Дамиром! Тебе на лбу написать? …Нужно срочно избавляться от этой проклятой книги!
— Может и не встанет, но она разнообразит ваши беседы. Мне вот даже стало интересно, как ты отреагируешь, когда узнаешь о Молли? Книга тут ни при чём, это случилось, когда…
— Когда мне исполнилось пятнадцать, — вдруг резко перебил его Дамир, презрительно сощурившись. — Я расскажу об этом своей будущей жене, Даяну это позабавит. Ты прав, об этом стоит рассказать. Я и не собирался скрывать, потому что на самом деле мы с моей любимой так мало провели времени вместе, чтобы получше узнать друг друга. Мне даже бить тебя расхотелось, не хочу опускаться до твоего уровня. Подожду, пока ты поднимаешься до моего. …Если сможешь.
— Вы закончили распускать хвосты? — позже я, конечно, выясню, что это за история, а сейчас я борюсь с желанием облить их обоих холодной водой, чтобы остудить. — Милый, ты не поможешь мне достать чемодан? Если не против мы заберём его с собой. Потому что я и так каждый раз тряслась, покидая номер. Эти книги стоят огромное состояние.
Дамир с лёгкостью кладёт чемодан на кровать, и я извлекаю ту самую злополучную книгу.
— Её нельзя выбросить. К этому нужно отнестись серьёзно, Куин. Возьми и найди покупателя, как можно скорее. Пожалуйста, — протягиваю ему контейнер, но после того, как он его открыл и прочитал название, он сунул её обратно в чемодан.
— Не нужна она мне! Пусть она пока у тебя побудет. Ты, конечно, дикая прелесть, но не стоит тут своей чертовщиной размахивать и тыкать в меня своей проклятой книгой. Обещаю, я займусь поисками святоши, любителя подобного антиквариата. Изучу спрос, цены, предложения.
— Ты что испугался? «Исповедь дьявола» заставила тебя побледнеть? Ты ведь в это не веришь? Куин? Куда же подевался бесстрашный ирландец с яйцами? — теперь пришла моя очередь издевательски улыбаться.
— Бежал бы ты, Дамир, от этой ведьмы голубоглазой, — кривится Куин. — Это не страх, а мера предосторожности. Я особенно в эти предрассудки не верю, но бережённого бог бережёт, как говорится. Ты ведь столько времени хранила её в этом чемоданчике, вот пусть она ещё там несколько дней полежит. Приятного вечера! Я сам вас найду!
— А давай лучше оставим этот чемодан на хранение в той милой книжной лавке, — закусив губу, Дамир с опаской смотрит на моё сокровище.
— И ты туда же? О, мой бог! — завязываю волосы и переодеваюсь, и мой англичанин уже следит за мной вспыхнувшим взглядом.
— Ну, ты ведь сама сказала, что с этой книгой что-то не так. Это были твои слова. …Боже, какая ты красивая…
— Ладно, сдадим один единственный контейнер на хранение в местный банк. По времени мы ещё успеем. Чтобы джентльмену спокойно спалось. Ирландец вон вообще удрал. Красивая говоришь? — подхожу и подставляю губы для поцелуя.
— Да. Балдею от тебя, — шепчет Дамир.
— Расскажешь, что там за история в закрытой школе и что ещё за Молли? — целую в ответ каждую его чувственную губу в отдельности. Ему это нравится и то, что мы продолжаем целоваться после того тяжелого разговора в номере, заводит его ещё больше.
— Ты умеешь уговаривать. Я расскажу тебе всё, что хочешь, даже о том, как и с кем я потерял невинность.
…
— Я готова послушать, мистер Шакли, — выбравшись из душа, ныряю под одеяло и смотрю на него самым доверчивым и влюблённым взглядом. Он не может мне отказать и не рассказать историю, которая так взбудоражила Куина.
— В мою постель
— О, не переживай, если женщина захочет приревновать она может прицепиться даже к грустному вздоху, — слежу взглядом, с каким удовольствием он укладывается рядом со мной, прижимаясь как можно ближе.
— Созревать я начал рано, учитывая мой рост и телосложение я всегда казался старше своих лет. Когда мне исполнилось четырнадцать, родители определили меня в одну частную элитную школу с усиленным изучением языков. Домой я приезжал только на каникулы, а остальное время постигал науку, заигрывал к девчонкам и встревал в разные истории, как это обычно бывает в закрытой школе-интернате, там свой особый мир. Однажды, играя в футбол, я немного повредил ногу, поэтому ходил, прихрамывая и моя учительница по немецкому, которая любила носить очень облегающую одежду, задержала меня после урока, сказав, что мне нужен массаж, что она очень волнуется за меня, что у неё есть диплом массажиста и она готова помочь. Попросила заглянуть к ней где-то ближе к вечеру. Я, конечно, заглянул, Молли была очень сексуальная училка, молодая, с горящим взглядом и милой улыбкой. Она велела мне раздеться до трусов и сесть на кровать. Разве много надо пацану, глядя как женские пальчики гладят его ногу, я возбудился. И Молли без лишних слов решила мне помочь и с этим. Несмотря на свой почти юный возраст она была очень искушенной в постели, её любовные ласки взорвали мой мозг. В тот день я получил свой первый сексуальный опыт, и это повторялось почти каждый день в течение года. В тот год я даже не поехал на каникулы, потому что был полностью во власти ненасытной Молли. Она удовлетворяла со мной все свои сексуальные фантазии, в свою очередь обучая меня секретам обращения с женщинами. Но потом это всё резко прекратилось, за нами кто-то проследил, нажаловался директору, и чтобы не поднимать шумиху, Молли уволили, а меня перевели в другую школу. Но когда мне исполнилось двадцать я её нашёл, потому что настолько был впечатлён этой девушкой что ни дня о ней не забывал. Ведь тогда это был не только мой первый опыт, но и моя первая серьёзная влюблённость. Я понимал, что её стороны не было никаких подобных чувств, Молли скорее всего была одержима своей фантазией. Мы повстречались ещё несколько лет, я помог ей решить некоторые финансовые проблемы, а потом Молли переехала жить в Германию, и мы остались друзьями.
Выслушав его, я почти закипела от желания придушить эту Молли, поэтому на слове «друзьями» я конечно же не выдержала:
— Ты с ней дружишь?! Как можно дружить с этой извращенкой, которая соблазнила ребёнка?! Гадость! Её место в тюрьме! Пожизненно! Почему твои родители не обратились в полицию?!
— Какая ты строгая. Она ведь меня не заставляла, я сам этого хотел. А мои родители боялись шумихи и пересудов, как огня. Я ведь не из бедной семьи. У моего отца несколько довольно прибыльных предприятий, а моя мать из семьи лондонских аристократов. Такие люди не любят лишней огласки. Родители отправили меня к психологу, чтобы удостовериться, что никакой травмы моей психике нанесено не было. Хотя на тот момент я быр огорчён расставанием с Молли. Да, я сохранил с ней дружеские отношения, потому что у неё довольно интересная философия, мне нравилось время от времени болтать с ней по телефону. Правда, последние месяцев семь я с ней не созванивался.
— И не будешь! — шиплю я, сузив глаза. — Клянусь, мистер Шакли, я выцарапаю тебе твои красивые глазки! Не улыбайся! Я серьёзно! Если ты не хочешь нанести мне эту самую психологическую травму и получить в ответ военные действия — ты прекратишь всяческое общение с этой жуткой женщиной.
— Тогда я тоже могу тебя попросить больше не общаться с этим жутким Куином? — усмехается Дамир.
— Да Куин по сравнению с этой тёткой невинный ягнёнок! — возмущаюсь в ответ. — Что, мистеру секси-снобу не нравится, когда ему ставят условия?