Любовь, юмор, море, принц, конь
Шрифт:
Обещанный дождь начался ночью. Ветер резко сменился, небо заволокло, и море разволновалось. Казалось, его тошнило клочьями сероватой пены, светлевшей в полосе прибоя.
Невысокий навес устроили в зарослях, далеко не углубляясь. Капли глухо забарабанили по глянцевой зеленой крыше, скатываясь вниз. Дождь усиливался, обещая затянуться до утра. Подумалось, что шорты не успеют просохнуть, и мне придется ходить в неудобной узкой юбке. Потянуло сквозняком, я поежилась под коротким пиджаком. Устроившись на комке одежды, заменяющей подушку, разглядывала набирающую силы бурю на море, вспоминая
Загадала желание на Новый год на свою голову. Почему мне достался худший из мужчин? Я тоже поливала бабулину герань, доедала кашу, подкармливала бездомную кошку и училась хорошо.
— Где я успела нагрешить? — прошептала едва слышно, спрашивая себя.
— Для кого-то это грехи, а для тебя всего лишь список планов на выходные, — послышалось ехидное за спиной.
— Господин Рудин…
— У тебя есть шанс все прекратить, — послышалось вкрадчивое, — один поцелуй и ты спокойно спишь до утра.
Я развернулась к нему лицом, и уставилась в ехидно молчащую темноту, недоумевая, зачем ему эта игра. Я уже не злилась, мне было интересно. Мое желание разобраться в мотивах, идущее впереди обиды, всегда выручало, не давая буксовать отношениям.
— Зачем тебе это? Я тебе не нравлюсь, ты мне омерзителен… Зачем поцелуй со вкусом обоюдного отвращения?
Темнота фыркнула, лица коснулся теплый воздух чужого дыхания. Губы заныли, и я их облизнула, почувствовав горьковато-соленый привкус, к которому постепенно привыкала.
— Помнишь, что ты подумала, когда увидела меня первый раз?
Я-то помнила, но и под пыткой не созналась бы Павлу.
— Ты бы меня съела, если бы смогла. И тут же забыла, что я занял твое место на парковке, хотя приехал позже, — делился мнением Павел. — Дорогая машина, дорогие шмотки, и ты готова все простить.
Решил, что я охотница за деньгами, и потому запала на тебя! Хочешь правду? Будет тебе правда.
— Я перекрыла тебе выезд, так что мы квиты. А шмотки… так я не особо разглядела их стоимость в темноте. Больше впечатлило то, что под ними. Слабость у меня ко всему… настолько красивому.
Повисла пауза, мужчина осмысливал услышанное. Дождик размеренно барабанил по крыше, усыпляя уставший мозг и расслабляя тело.
— Как я сразу не догадался?! Решил, что ты падкая на деньги, — выдал свой вывод Павел. — Но ты еще глупее. Деньгам предпочитаешь гору мышц. Филологичка, одно слово. Начиталась романов с красивыми обложками и мечтаешь по ночам… пошловато… Вот и ответ на твой вопрос про грехи…
Первым желанием было впечатать кулак, целясь на звук голоса, которое я успешно исполнила. Кулак перехватили, и пальцы стиснули, не давая вырваться. Попыталась встать и уйти, но Павел не отпустил пальцы, а разошедшаяся не на шутку непогода, окончательно его загасила.
— В книжках написано, врать нехорошо. Нужно всегда говорить правду. Вот я и сказал, а ты в меня кулаком… а еще филологичка… психичка ты…
И мне ничего лучше не пришло в голову, как прижаться губами к извергающему гадости в мой адрес рту. Павел не ожидал такого,
Глава 24
Проснулась я оттого, что кто-то скользкий настойчиво копошился у меня между ног. Злость вспыхнула моментально, прогоняя сон. Рудин ожидаемо мстил за вчерашнее. Рвано выдохнув и сжав кулаки, уже хотела повернуться и врезать ему, как заметила хромающего со стороны моря шатена. Он подпрыгивал на здоровой ноге, согнув пострадавшую, обмотанную грязной повязкой, подставляя лицо ветру и каплям дождя. Страх сжал внутренности холодом, я застыла, боясь сделать лишнее движение.
Если Павел снаружи, то кто у меня… почти внутри?
— Паш… Паш… — едва слышно блеяла я, боясь пошевелиться и спровоцировать тварь на укус или…
Про это даже думать было страшно. Ноги закаменели в одном положении, я лишь чувствовала, как шевелится прохладное тело неведомой твари, устраиваясь удобнее.
— Проснулась? — шатен стряхнул с волос капли дождя и нырнул под низкий навес на свое место. — Как спалось?
Он зашуршал, устраиваясь на песчаном ложе, негромко застонал, потревожив больную ногу. Я испугалась, что он толкнет меня, потревожит тварь и та сделает свое дело. Надо исхитриться самой ее выбросить или попросить Рудина. В собственные силы не верила. Тварь, скрытую узким подолом юбки, я не видела, а руки плохо слушались. Павел смог бы помочь. Ему копошится в женском белье не привыкать. Секунды уплывали, существо не успокаивалось. Мысль о том, что тварь может отложить в меня личинки или яйца, придала решимости, и я просипела севшим от страха голосом:
— У меня между ног…
— Я догадываюсь что, — зло отмахнулся Павел, устраиваясь удобнее, — но после твоих вчерашних «ласк», мне как-то не интересно, что у тебя между ног. Странные вы женщины. Вчера коленом «приласкала», сегодня сама просит!
— Паш, у меня что-то шевелится между ног… прямо там, — срывающимся голосом пропищала, чувствуя скользкое тело, трущееся о нежную кожу.
Мужчина насмешливо фыркнул, и ничего не ответил, задумавшись. Сердце бухало в висках, отмеряя драгоценные секунды. Он сел, приподнял край юбки, с мерзкой ухмылкой заглядывая под подол. Пару мгновений всматривался, поднял глаза на меня, и растянул губы в насмешливой улыбке.
— Логично, — спустя время подал голос, — после дождя сыро и холодно, и какой-то жутко ядовитый гад залез к тебе погреться… туда, где теплее всего, — хмыкнув, озвучил свою версию. — Доставай, пока он не влез еще дальше… или не цапнул тебя. Я бы мог, конечно, отсосать яд…
Мышцы живота скрутило страхом. Нервно сглотнула сухим горлом. Мужчина подтвердил мои худшие опасения.
— Я не могу. У меня руки не двигаются от страха, — едва слышно проговорила я, тщетно пытаясь пошевелить задубевшими пальцами.