Любовь, юмор, море, принц, конь
Шрифт:
— С тобой, — подбрасывая в огонь топливо, ответил босс, усаживаясь рядом.
С минуту переваривала сказанное, не веря своим ушам. Вот так просто? Поставил в известность и все?! Или я его неправильно поняла?
— Нет, даже не думай и не мечтай. Ничего меду нами не будет, — запротестовала я, поняв, куда он клонит.
Рудин и ухом не повел, продолжая обхаживать костер. От сухого жара я согрелась и разомлела.
— Об этом подумала ты, не я. Выходит по Фрейду. Опасения выдают твои реальные желания, — быстро глянув на меня, произнес шатен. — Я лишь сказал, что буду спать с тобой. Так теплее. Шторм
Прикрыв глаза, проглотила очередную колкость.
— Не повезло, попали на острова в самый холодный период. Январь — дождливый сезон в этих широтах, — он протянул свернутый лист, в который набралось дождевой воды. — Пей, Смирнова.
— А ты знаешь, где мы, — удивленно повернулась к боссу.
— Предполагаю, что Парасельские острова, — устроив больную ногу, Павел задумчиво глядел на огонь. — Они большей частью необитаемы. Спорная территория между Вьетнамом и Китаем.
— Какие шансы, что нас найдут здесь? — я с тревогой посмотрела на Павла.
— Найдут, — уверенно произнес Павел. — Я владелец крупной компании, и меня будут искать. У меня на случай похожей ситуации так составлено завещание, что им выгоднее найти меня.
Я задумалась над словами босса, перебирая варианты, которые он мог упомянуть в завещании. Для наследников всегда выгоднее пораньше получить наследство. В голове роились самые невероятные предположения, подогреваемые фантазией и недостатком знаний в законах наследования имущества.
— И работаешь ты на правительство, тайный резидент, как Великие Бонзы. Под видом сделки передал или получил в Гонконге тайные сведения, — я включила фантазию и под действием алкоголя, несла полную чушь. — Потому-то твоя компания не пошла ко дну, когда всех косит кризис. Крышуют тебя… с самых верхов.
Я жевала безвкусные бананы, выплевывая семена. Павел, не отрываясь, смотрел на меня, горлышко замерло у самых губ.
— Ань, тебе хватит пробку понюхать. Единственный глоток и тот оказался лишним, — усмехнулся Павел и сделал вывод:- Пьющая мать — горе в семье.
Я не мать, хотя не отказалась бы. И семьи у меня нет, но тоже не против создать. Умеет же, гаденыш, пройтись по больному.
— Отчего такие выводы — личный опыт? Я вообще малопьющая, — вяло возмутилась я.
— Так и я говорю, сколько не выпьешь — все мало, — съязвил Рудин, ухмыльнувшись на мою гримасу. — Хорошо, не застенчивая… вроде…
С чего такие выводы? Я, вроде, не давала повод? Опять его дурацкие подколки?
— Почему это? Бываю и скромной, и застенчивой, — возразила боссу, нехотя поддерживая разговор.
— Напиваешься так, что едва стоишь на ногах и за стенку держишься?! — продолжил шутить Рудин. — Верю, Смирнова. Ты тренируйся чаще и станешь выносливой… Выносить из-за стола на руках будут.
Было-то всего один раз и по уважительной причине — юбилей развода у подруги. Такие ситуации у каждого были! Никто не святой! У него самого наверняка… и не раз! А говорит так, будто я последний пропойца.
Непредвиденные ситуации, форс-мажоры, где Рудин утрачивал контроль над происходящим,
— Какие еще стадии алкоголизма? — поддержала разговор, глядя на потемневшее море, с упорством набрасывающееся на берег.
— Есть «вездессущие», — он специально удвоил «с», прозрачно намекая, — загадочные… и догадливые. То, что не успели загадить загадочные, доделывают догадливые.
Он выудил белесую от пропитавшей ее морской воды корягу из аккуратно сложенной кучки топляка, прикрытой моей одеждой, и аккуратно сунул в костер. Занявшееся огнем дерево затрещало. Пламя радостно взметнулось, обдавая сухим жаром. Босс медленно потянулся, хрустя конечностями, и лениво растянулся на моем месте, заложив руки за голову
— Какая у тебя интересная биография, — вяло поддела его, пристраивая сушиться над огнем свои шорты. — Сейчас ты на какой стадии?
— А какую дашь?
Наша пикировка выходила на новый виток. Обрывки мыслей лениво плавали, отказываясь складываться в острые и хлесткие фразы. Неожиданно зевнула, потерла глаза. Из-за дождя, голода и змеи не выспалась, организм требовал законный отдых.
— Паш, договор на поцелуи в силе? — хотелось заткнуть его фонтан красноречия и отдохнуть.
— В силе, — он перехватил руку и потянул на себя. — Научу целоваться, обещал же. А сейчас ложись и спи.
Попыталась упереться руками в широкую грудь и протестовать. Рудин подавил протест одним движением, тело под щекой оказалось не особо удобным, но горячим, сердце сильно и размеренно билось, даруя ощущение надежности и успокоение, и я махнула рукой, забываясь сном.
Глава 26
Проснулась от сквозняка, пробравшегося под одежду и холодившего спину и ягодицы. Дождь прекратился, с краев импровизированной крыши срывались редкие капли. Море за спиной все так же возмущалось грохотом прибоя. Рудин переложил меня на песок и заботливо прикрыл пиджаком. Огонь весело потрескивал, обдавая жаром лицо, но спина, повернутая к морю неотвратно замерзала. Я хныкала и крутилась, пытаясь найти компромисс. Бросив бесполезное занятие, раздраженно села, злясь на ситуацию и себя.
Павел сидел рядом. Он размотал стопу, сосредоточенно разглядывая немного опухшую конечность. Характерного для переломов отека не заметила. Я засомневалась, что у Павла перелом. Возможно, сильный ушиб или трещина в кости. Нахмурив брови, он провел пальцем по коже, сморщился, подумал немного и осторожно забинтовал обратно.
За двое суток, что мы провели на острове, лощеный щеголь превратился в опустившегося бомжа. Борода отросла и топорщилась в разные стороны. Волосы неряшливо торчали сальными иголками. Одежда обтрепалась, покрылась прорехами и грязными пятнами. Под обломанные ногти забилась грязь. Лишь платиновая печатка, плотно охватившая безымянный палец правой руки, с черным квадратным камнем сияла как новая.