Любовь заказывали? (сборник)
Шрифт:
Наконец кто-то из родителей вспомнил о сыне. Ссора перешла на шепот. Теперь из родительской комнаты доносилось только злое шипение. Мальчик вспомнил змей в зоопарке, куда его часто водил папа. Ему стало стыдно. Он очень любил родителей, и сравнение их со змеями делало его в собственных глазах преступником. Он попытался думать о чем-нибудь другом, но в голову так и лезли лоснящиеся змеиные тела, точеные аккуратные головки, выскакивающие с методичностью механизма маленькие раздвоенные язычки. Подушка быстро стала мокрой.
Мальчик
Он посмотрел на оживленные лица родителей, обсуждающих, взять или оставить очередную вещь, и почувствовал редкий прилив радости. Мальчику захотелось подпрыгнуть, запеть или сказать родителям что-то очень приятное.
– Я вас люблю, – сиплым голосом сказал он.
Родители удивленно уставились на него. Мама озабоченно-подозрительно оглядела мальчика. Он выскочил из комнаты.
Там установилась тишина. Минутку посовещавшись и решив, что ничего страшного не произошло, родители продолжили сборы.
– Выезд ровно в десять! – объявил папа.
Мальчик, сам смущенный своей выходкой, собирал в другой комнате сумку. Он еще раз просмотрел список. Против каждого предмета аккуратно чернела галочка.
Сумка получилась довольно увесистой. Еще бы! В ней были фонарик, нож для грибов, шахматы, толстая книга, множество других нужных вещей. Не был забыт и большой букварь, взятый напрокат у соседского пацана: мальчик собирался искоренить вопиющую несправедливость и обучить няню грамоте.
– Сынок! – позвал папа.
– Я тут! – подскочил мальчик.
– Вот тебе ключи, отнеси свою сумку и погрей «Попугая». – В руку мальчику легли два маленьких серебристых ключа: один от дверцы, другой от зажигания.
Мальчик был счастлив. Не спеша он спустился к «Попугаю», открыл дверцу, уютно устроился на водительском сиденье.
– Первым делом проверим передачу, – вслух подумал он. – Нейтраль, очень хорошо.
Так, с комментариями, мальчик завел двигатель. Потом неторопливо обошел машину, постучал ногой по скатам.
Он не понимал, как по стуку определять давление. Кроме того, папа проверил колеса еще в гараже, манометром. Но стучание по скатам доставляло ему удовольствие. Сразу видно, человек при деле. Не исключено, что в этот момент на него из окна соседней девятиэтажки смотрит еще один человек, точнее – девчонка, недавно пришедшая в их класс. Правда, мальчик еще не разобрался в своем отношении к ней, но новенькие всегда вызывают повышенный интерес.
Он снова уселся на сиденье. Покрутил руль. На стоянке тот вращался трудно, не то что при движении. Мальчику приходилось крутить баранку и на ходу. Раньше, когда папа бывал в хорошем настроении, он сажал сына к себе на
Мальчик представил, что ведет машину по просторному шоссе. Для этого он сильно сощурился, отчего перед глазами все расплылось и потеряло форму. Вместе с гудением двигателя это создавало ощущение стремительной езды. Вот впереди показались машины с бандитами.
– Стой, не уйдешь! – процедил мальчик сквозь зубы. – От меня еще никто не уходил, – вспомнил он героя недавнего детектива. Мальчик проверил автомат и прицелился в преступников. Очередь? Нет, рано. Надо сначала дать сигнал. Мальчик жмет на гудок.
Рев мигом выводит мальчика из игры. Теперь от папы достанется! Он терпеть не мог гудков во дворе.
Время шло, а родители не спускались. Мальчик посмотрел на часы, которые папа приделал в салоне. Необычные часы. Папа говорил, что они танковые. В темноте часы светились, а заводились вращением ободка на циферблате. Танковые часы показывали четверть одиннадцатого. «А говорил, ровно в десять», – с обидой подумал мальчик. Он еще не отвык разочаровываться, когда взрослые не выполняли своих обещаний.
Медленно потекли минуты. В пол-одиннадцатого мальчик отправился домой, поторопить.
Еще в коридоре он услышал мучительно-знакомые звуки разгоравшейся ссоры. У мальчика задергались губы. Он сильно сдавил лицо руками, нажал пальцами на глаза и не пустил слезы наружу.
– Ты никогда не думаешь о семье! – кричала в комнате мама. – Для всех хороший, только не для нас! Любимец публики!
– Не хами! – отвечал папа злым голосом. – Если бы я не думал о вас, я был бы уже главным инженером!
– И жил бы в этой дыре! – кричала мама. – А я бы на горбу таскала продукты. И в театр ездили бы на поезде!
– Можно подумать, ты здесь не вылезаешь из театров.
– Но ведь… – задохнулась от гнева мама, – но ведь… С кем идти-то прикажешь? Если я даже гвозди в стену сама забиваю!
Мальчик распахнул дверь в комнату. Крики стихли, только по инерции еще раздавалось шипение, в котором различались отдельные слова. Так шипит догорающий костер, на который выплеснули из котелка остатки чая.
– Ну что, поехали? – спросил мальчик, старательно делая вид, что ничего не произошло.
– Видишь ли… – замялся папа, отводя глаза, – планы несколько изменились.
– А как же няня? – спросил мальчик. – Ты обещал отвезти меня к няне!
– Как-нибудь в другой раз, – уже раздраженно ответил папа. – Пойди выключи двигатель.
Мама молчала, отвернувшись к окну.
Плотина, старательно сооруженная мальчиком, прорвалась.
– Сам выключи! – выкрикнул он, глотая слезы. – Вруны вы все, вруны! – Он выбежал в другую комнату, бросился на диван.