Любовь жива
Шрифт:
— Хороший дом, крепкий.
— Я хочу кое-что подправить, но несущественно.
— Кристен с радостью взялась бы за это.
Макс упоминал, что Кристен занимается реставрацией старых домов. Она едва не попросила его рассказать поподробнее, но вовремя прикусила язык. Сейчас ей хватало одного Макса. Она открыла третью дверь:
— Твоя комната.
Эта комната была смежной с ее. Большую часть ее занимала большая кровать, накрытая голубым покрывалом. Массивный шкаф и тяжелые резные часы на стене придавали комнате мужественный оттенок, словно она ждала, когда в ней поселится Макс. Эта
— Я постаралась освободить его, пока ты ездил за вещами, — сказала она ему в спину. — Но вон те коробки надо перебрать, в них старые бумаги, тетради, это займет некоторое время.
— Не волнуйся, время есть. — Он указал на сумки. — К тому же у меня больше ничего нет, кроме этого.
Он подошел к столу. Она знала, что он узнал словари, которые когда-то подарил ей. Убрать их сейчас значило бы признать, что он все еще имеет на нее какое-то влияние. Она пользовалась книгами по работе и решила оставить их.
— Где ты работаешь?
Она кивнула на стол:
— Обычно там. — Комната служила одновременно кабинетом и гостевой спальней. — Но могу переместиться на кухню.
— У тебя есть Интернет?
— Да.
— Беспроводной?
— Нет.
— Я разберусь.
Ей очень хотелось отказаться. Меньше всего ей нужно было, чтобы он врывался в ее жизнь и реорганизовывал ее так, как ему хотелось, однако было слишком поздно — он уже это сделал, а она не возразила в самом начале, и теперь его было не остановить.
— Было бы хорошо, — призналась она.
Он мягко усмехнулся, словно прочитал ее запутанные мысли, и подошел к кровати, надавил на матрас.
— Удобная. — И тут он увидел спинку и обернулся к ней, хмурясь. — Это…
Джиллиан сглотнула и кивнула. Глаза Макса потемнели. Та самая кровать, которую они делили, когда были вместе. Когда они расстались, Джиллиан купила новую для себя, но избавляться от этой не стала. На секунду воспоминания ожили в них обоих. Их отношения закончились так внезапно — вот все хорошо, они счастливы, наслаждаются друг другом, а в следующую секунду все это пропало. У них даже не было плохих периодов, так что все ее воспоминания о нем были более чем добрыми, и вид Макса, сидящего на этой кровати, смотрящего на нее с таким голодом во взгляде, пробудили их. Тишину нарушало лишь тиканье часов — напоминание, что нельзя повернуть время вспять.
Джиллиан попятилась, и Макс медленно поднялся с кровати и подошел ближе:
— Нам надо поговорить.
Джиллиан отступила еще на несколько шагов.
— Не думаю, что это хорошая идея. Не здесь, — уточнила она.
Конечно, им надо было поговорить, но она знала этот взгляд. Ему ничего не стоило смутить ее.
— Сегодня утром мы сидели в одной кровати, — прервал он ее размышления.
— У меня не было выбора. Больше это не повторится.
— Ты, правда, так думаешь?
Он покачал головой, не веря ей.
— Да. Сколько бы ты ни пробыл тут…
Макс шагнул к Джиллиан, серьезно глядя на нее:
— Я долго здесь пробуду. Если я что-то решил, ничто и никто не совратит меня с пути.
— Как скажешь. Так вот, пока ты здесь, мы будем жить в разных комнатах.
И все-таки она понимала, что мысли о нем, о том, что он так близко, но совершенно недосягаем, будут мучить ее постоянно.
— Меня тоже пугает то, что я чувствую к тебе, Джиллиан. Оно живет против моей воли.
Признание в собственной уязвимости прозвучало очень странно в устах непобедимого Макса.
— А меня не пугает.
Еще одна ложь. Она была просто в ужасе. Ни к чему хорошему пребывание Макса здесь не могло привести по умолчанию. С другой стороны… Она вспомнила их совместный завтрак этим утром, вспомнила другие трапезы, которые они делили на двоих. Она так запуталась, что сама не понимала, чего хотела.
— Почему бы тебе не разложить вещи? — предложила Джиллиан, опираясь о косяк и стараясь казаться беспристрастной. — У нас с Этаном скоро ланч, если хочешь, присоединяйся.
— Спасибо, присоединюсь. — Он стоял так близко, что ей надо было только поднять руку, чтобы прикоснуться к нему. — Как насчет пикника на пляже?
Она заставила себя отвести взгляд от Макса и посмотреть в окно. Там ярко светило солнце, на небе не было ни облачка. Было прохладно, но они могли одеться потеплее.
— Этану понравится эта идея, — поколебавшись, сказала Джиллиан.
— А тебе?
Ему правда интересно?
— И мне тоже.
Определенно ей будет намного проще, если они не будут заперты вместе в четырех стенах, открытое пространство должно немного разрядить напряжение, отвлечь ее от ощущения его присутствия, обволакивающего ее. Может, ей даже удастся отодвинуться от него подальше.
— Джиллиан, в том, что между нами произошло, было много хорошего.
— Это были искусственные отношения.
— Это было все, чего я хотел тогда. Я думал, что ты хочешь того же.
— А чего ты хочешь теперь, Макс?
Он замер на мгновение, потом прошел мимо нее и вышел в коридор.
— Стать хорошим отцом моему сыну. Это все, что сейчас имеет для меня значение. Я хочу дать ему все, чего он захочет, не хочу пропустить ни одного дня его жизни, хорошего или плохого.
— В таком случае мы хотим одного и того же и не можем позволить себе запутать и разрушить все.
Макс внес в дом спящего Этана. Он уснул в машине по пути домой, и Макс расстегнул ремень безопасности и вытащил Этана из машины так ловко, как будто проделывал это каждый день в течение многих лет. Они вместе поднялись в комнату Этана, и Макс осторожно положил сына на кровать, а Джиллиан хорошенько укрыла его. Потом они отступили на шаг, глядя на мальчика.
— Он всегда так легко засыпает?
— Обычно да. А сейчас он к тому же устал.
Они провели на пляже больше часа, исследуя лужи, оставленные отливом, и собирая ракушки. Это было странно и в то же время очень правильно — они вместе, втроем. Этану, безусловно, очень нравилось внимание взрослого мужчины, а вот Джиллиан совсем не горела энтузиазмом. Внимание этого мужчины действовало ей на нервы, которые и так уже были натянуты до предела. Прикосновение руки Макса, то, как он смотрел на нее, не отпуская ее взгляд или разглядывая с ног до головы, раздражало ее.