Любовь зла, или Разрыв шаблона в действии
Шрифт:
Фёдор Гаврилович заглушил двигатель и, надежно заперев машину, уселся на лавочку возле калитки, прикуривая сигарету.
Дрянная привычка. Раз десять уже обещал Лизке бросить, и каждый раз, как понервничает, так срывается.
Зажав сигарету зубами, мужчина усмехается, вспомнив, как Мишка, когда малой совсем был, прибежал с улицы и плачет:
– Мне мальчик сказал, что те, кто курят, умирают. А папа же наш курит! А-а-а-а!
Они его тогда еле успокоили…
Фёдор
Родители Оленьки, конечно, не сильно обрадовались такому зятю, как Федька, но помалкивали до поры до времени, пока он в армию не ушел.
Отца у Рыжова не было. Его мать одна растила, да на ферме работала дояркой. Оттого и достатка в их доме никогда не было.
После свадьбы жили у Фёдора в доме, а как в армию призвали, свёкр со свекровью Олю к себе забрали и стали девке на мозг капать.
Непутевый.
Нищий.
И далее по списку.
А Оля любила, письма писала и ждала.
Фёдор после службы решил по контракту служить, на дом свой зарабатывать. И начались дальние гарнизоны, горячие точки.
Оля забеременела, и он ее к родителям отправил.
Родилась Лиза.
Федор деньжат на дом поднакопил и приехал, чтоб на материном участке фундамент заложить.
И тут его ждал неприятный сюрприз – разлюбила его Оля.
– Я с тобой по гарнизонам моталась, света белого не видела, только кастрюли со сковородками, а он нас с Лизкой на море свозил! – заявила ему супруга и подала на развод.
Это, конечно, для него стало ударом.
Смотрел в ее пустые, холодные глаза и думал:
«Как же так Оленька? Ты такая родная, близкая, одна единственная на свете»
А она губы кривит, измазанные в яркой помаде и на часы поглядывает – новый муж дожидается.
Едва развелись, она за него и выскочила.
Федя тогда запил. Крепко запил и если б не служба пропал бы на дне бутылки.
Его командир тогда вызвал, глянул на опухшую от пьянки рожу и отправил в самое пекло.
– Чтоб жизнь медом не казалась! – сказал он тогда и добавил крепкого словца.
Сейчас по прошествии многих лет Рыжов в улыбкой вспоминает те годы. Молодой был. Глупый.
Эмоции стерлись из памяти, немного искажая былое, но где-то в подкорке видно засел комплекс и к женщинам Федя стал относиться настороженно. Не пускал больше никого в свою жизнь суровый полковник, отдав всего себя службе, лишь изредка приезжая на родину – мать повидать, да дочку, которая папой чужого дядю уже зовет.
И от этого еще больнее, что лучше и не приезжать вовсе.
Так он и жил, служа отчизне, пока
– Федор! Это Марья Петровна! Помнишь такую?
Олину тетку он помнил. Мерзопаскостная старая карга!
Разговаривать с ней не хотелось…
– Федь! Ты приезжай поскорее.
– Зачем это? – удивился он, думая как мягче ее послать.
– Приезжай. Тут Оля умерла…завтра хороним.
Внутри что-то оборвалось.
– Как умерла? Как? Я не понимаю, – вырвалось у него.
– Потом. Все потом. Ты главное приезжай поскорее.
Он не поехал.
Он полетел сломя голову, будучи практически на другом конце страны.
Дом его встретил холодным пронизывающим ветром и мелким моросящим дождем.
На похороны не успел, но все равно первым делом помчал на кладбище.
Там на новом участке, под бугром свежей земли покоилась та, что он когда-то любил больше жизни.
Фёдор стоял, опустил голову, а на него с фотографии смотрела Оля. Такая же искренняя и красивая, как в молодости.
– Что же ты наделала? – спрашивал он у нее и с трудом глотал подступившие слезы.
Все эти годы он интересовался жизнью бывшей жены поверхностно.
В редкие приезды, когда приезжал в дом ее родителей, чтобы подарить Лизке игрушку он ее не видел, а спрашивать не решался. Его всегда быстро выпроваживали под любым предлогом.
Оказалось, что второй муж ее бросил, через несколько лет после свадьбы.
Оля вернулась в отчий дом, но уже не с одним, а с двумя детьми. От второго брака у нее родился сын – Павел.
Подробностей разрыва Фёдор не знал, но догадывался, что красивой жизни бывшая хватила сполна, раз стала прикладываться к бутылке. А два года назад схоронила родителей и вовсе с катушек слетела.
Загулы, пьянки и мужики, которых она меняла, как перчатки.
Результатом разгульной жизни стала третья беременность, которую Оля по какой-то причине все же сохранила.
Родился Мишенька. Хиленький, слабенький, но живой.
Оля и сама не знала, кто его отец, а через полтора года не стало и ее самой.
Банально отравилась паленой водкой.
Боже, как глупо…
Самое интересное, что единственным человеком, кто помогал Оле с детьми, была тетка. Противная, вздорная и злопамятная Марья Петровна, кормила их и присматривала, пока мать пропадала, не пойми где.
– Почему? Почему вы раньше не позвонили мне? – спрашивал у нее в тот же вечер, сидя на кухне, Фёдор, – Я бы приехал.
– Зачем? – слеповато прищурилась старуха, – Чтобы всю душу тебе выкрутила? И ты следом бы спился.