Любовь зла – полюбишь и мажора
Шрифт:
– Что это?
– Ничего, – буркнул я. – Это моё.
– Хорошо. Но имейте в виду: дарить подарки – не лучшая затея.
Я удивился:
– Почему это?
– Дети знают, что дяди, которые приходят с подарками, никогда не задерживаются надолго. А ещё, бывает, фоткаются и забирают их назад. Поэтому максимум, что вы получите от детей – это отношение как к мешку с деньгами, которым можно манипулировать, изображая чувства. Это учит их лицемерию.
– Лицемерию? – скептически переспросил я. – Там же мелкота одна, откуда у них лицемерие
– Дети быстро учатся, а сегодня я в другой группе – немного постарше. В любом случае, простое внимание и доброжелательные прикосновения им намного нужнее и полезнее.
– Не складывается у меня что-то… с прикосновениями, – буркнул я.
– А вы не торопитесь, – девчонка вдруг улыбнулась, и это оказалось на удивление красиво – такая мягкая нежная улыбка, что я даже залип. – И всё получится.
– Ты меня к ним, вообще, пригласишь или мне сегодня придётся весь день розетки прикручивать?
Она пожала плечами:
– Приходите, как устанете. Только не бросайте дело на полпути – это некрасиво по отношению к Санычу, который будет с вами… заниматься. А игрушки лучше сдайте обратно в магазин. У вас чек остался?
– Да. Спасибо, я подумаю.
Не буду я ничего возвращать. Внимание вниманием, а подарки ещё никому отношения не портили – это Анастейша, возможно, специально придумывает, чтобы на второй план в глазах малявок не отойти. Но пока, конечно, надо спрятать.
Саныч оказался пренеприятнейшим субъектом – старый, растрёпанный, в грязном комбинезоне на майку-алкашку и так благоухающий перегаром, что мухи на подлёте дохнут.
– Эт хорошо! – кряхтел он, провожая меня на место работы. – Эт начальство умно придумало – помощника мне прислать. Старый я уже, силы не те, вот и валяется щебень, почитай, два месяца…
Он вручил мне тачку, лопату и грабли и привёл к огромной горе камней, которую и вдвоём-то пару дней разгребать, а сам сказал:
– Воон туды, на тот участок, перевезёшь и разровняешь – потом приходи обратно в подсобку, я тебе ещё инструкции выдам. – И свалил.
Вот тебе и "не карьер"!
Писец, ну подарил детям подарки! Я теперь не раньше, чем через неделю от этой задачи освобожусь. Да, девчонка-то не лыком шита, и дед туда же. Банда у них, по перепрошивке обеспеченных молодых людей, которые пороху не нюхали… Ну ничего, не зря же я в тренажёрку столько лет хожу – сейчас покажу класс! – так я думал.
Сдох уже на втором часу. Майку снял, на забор повесил. Два раза в подсобку ходил воды из крана попить, хотя до этого ничего дешевле "Перье"* не употреблял. Саныч, зараза, сидит там квасит. Обвонял всё водкой, луком и дешёвым табаком, нет чтоб работать идти! Но я молчу. Я ж святой теперь. Только зыркнул на начальника хмуро и пошёл дальше трудиться. Ох, зря я это сделал!
Мышцы заметно замедлились. Так бывает от усталости, под хорошей нагрузкой. Казалось, что щебень вообще не убывает, в отличие от энергии. Жрать хотелось – капец. Слона бы съел. Да что там слона –
Назло моим мыслям, явился дед. Поплевал на ладони, потёр их, закатал воображаемые рукава. Клоун нетрезвый! Крякнул и взялся за лопату. Сначала мне казалось, что он действительно помогает – вроде, и дело у него спорится, несмотря на принятую дозу алкоголя – но потом Саныч вдруг неловко повернулся и так смачно чиркнул мне лопатой по ноге, что её пронзила резкая боль, а вниз на белые кеды потекла кровь.
– Ах ты..! – я еле сдержался, чтобы не обругать старого пня, бросил лопату и попытался зажать рану пальцами.
Перепачкался весь, но кровь всё равно шла. Я сплюнул от досады и под покаянные причитания Саныча пошёл прочь – искать свою надсмотрщицу. Она, кстати, должна была, вообще-то, сторис записывать, но, видимо забыла. Коза драная! Так ещё, пожалуй, и сгинешь в этой богадельне от заражения крови…
К счастью, долго ходить не пришлось – коза обнаружилась на одной из ближайших площадок в окружении стайки детей. Хлопала в ладоши и весело напевала что-то, улыбаясь. Вот, значит, как. Я там погибаю от рук пьяного завхоза, а они тут веселятся…
Сказать по чесноку, голос у девчонки приятный, даже очень. Нежный такой тембр, прям чувствуется, что не курит и не пьёт. И улыбка – ну, я уже говорил. Когда улыбается, становится почти хорошенькой, только вот лично мне она улыбается редко. Почти никогда. А детям – пожалуйста. Я пока наблюдал за их игрой, чуть не забыл о своём ранении, а между тем кровь уже пол-кроссовка залила.
Анастейша заметила меня первой. Удивлённо округлила глаза, потом нахмурилась, что-то сказала детям и пошла ко мне.
– Ярослав Дмитриевич, – заговорила ещё на подходе. – Вы не могли бы одеться? Тут дети…
Отмахнулся:
– Я ж не баба! Мне не стыдно. Ты вот сюда лучше глянь, – указал ей на голень.
Девчонка ахнула и прикрыла ладошкой ротик, а потом тут же, не теряя ни минуты, схватила меня за перепачканную кровью руку и потащила куда-то.
*"Перье" – французская вода, цена варьируется от 100руб за пол-литра.
Глава 7. Капля в море
Настя
Я привела Ярослава Дмитриевича в медпункт – к сожалению, там никого не было, но к счастью, дверь оказалась не заперта. Мы вошли внутрь, я усадила молодого человека на кушетку и довольно легко нашла в шкафчике вату, перекись водорода и бинт. С пластырем было сложнее, пришлось довольствоваться тем, что есть.
– Как же вы так… – покачала я головой, невольно чувствуя лёгкое раздражение: ну что за безрукость такая в столь взрослом возрасте?!
– Это не я, – буркнул парень недовольно.