Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем.
Шрифт:
— Я пришел с вами договориться. По-хорошему, — услышала она.
— О чем договориться?
— Кто вас надоумил заняться убийством Осокина?
— Ваш коллега. Из милиции.
— Я так и думал.
— Послушайте… Если вы работаете в милиции, то почему не знаете капитана Самохвалова?
— Милиция, она большая, — усмехнулся Дмитрий. — Одна ее часть борется с отдельными преступниками, другая — с преступностью организованной.
— Хорошо же борется, — усмехнулась Люба.
– Бандитов предупреждает.
— Что вы об этом знаете? — сразу же насторожился
— Значит, вы работаете в управлении по борьбе с организованной преступностью?
— А я уж, было, подумал, что вы читать не умеете.
— Слово РУБОП разобрала, — сухо сказала Люба. — Но понять, почему вы пришли, все равно не могу. Хотя… вновь хотите брату помочь?
— Почему это вновь?
— К Осокину же пошли.
— Вот оно, значит, как.
Дмитрий подтянул ноги и сжал поручни кресла. Движения у него были уверенные, тело тренированное. Люба подумала, что напрасно перестала его бояться. А вдруг он сейчас…
— Так кто под меня копает? А? — грубо спросил Дмитрий. — Этот ваш Самохвалов?
— Да.
— А вы тогда кто?
— Я? — Люба слегка растерялась. — Да, собственно, никто. Женщина.
— Частным сыском, значит, занимаетесь. А я думал, это только в кино бывает. Сидит интеллигентная дамочка, клавишами клацает, в монитор поглядывает, и все про всех знает. Придушил бы я вас, как цыпленка, чтобы не путались под ногами. Только я хороший. Мама с папой так воспитали. Женщин убивать нельзя. Уж очень они слабые, женщины. Так?
Люба вдруг заметила, что глаза у него небольшие, но яркие, карие, с зелеными крапинками.
— А кого можно? — тихо спросила она. — Кого можно убивать? Кого вы убили, Дмитрий?
— Догадались, значит, — усмехнулся он.
– А я сначала обрадовался, что Серега стал к врачу ходить.
— К психологу, — поправила Люба.
— Один черт. Лечит — значит, врач. А у Сереги крыша поехала. И, главное, с чего? В детстве я ему здорово завидовал. Когда понял, что лицом не вышел. Он в мать-красавицу, а я в отца. Но потом на жизнь стал смотреть проще. Мне-то не надо было каждый день доказывать, что я супермен. Я просто жил. Ел, пил, спал, рос, потом с девушками встречался. Никого не уговаривал, потому что говорить красиво не умею. Сами давали, извините за грубость. А не женился, потому что не хотел вперед брата. Я ж видел, что с Серегой что-то не то. Но вместо того, чтобы со мной откровенно поговорить, он стал вдруг от меня шарахаться. А я за брата…
Он так сжал деревянные подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели. Люба даже испугалась, что Иванов-младший сломает ее мебель.
— Раз уж вы психолог — слушайте, — усмехнулся Дмитрий. — Ведь это я из-за Сереги стал спортом заниматься. Ни в чем не хотел уступать старшему брату. Мускулатуру приобрел. Люблю я его, как ни одну бабу не любил. Родная кровь. А бабы, что бабы? Хоть Гульку взять. Девчонка хорошая, но трепло. Ведь это она мне сказала, что Серега — импотент.
— Глупость, какая!
— Да? Наврала, значит? А я человека из-за этого убил. — Он сказал об этом, как о деле обыденном, которое приходится выполнять изо дня в день.
— Осокина? —
Наконец-то признался!
— Его. Если бы он, сволочь, Серегу не трогал, все бы обошлось. Ну, застал он меня со своей бабой, так не любил же он ее. Актрисе побрякушки дорогие дарил, а Гульке ничего. А она девочка с характером.
— Значит, это к вам Гульнара приходила, а не к Сергею?
— Куда приходила? — не понял Дмитрий.
— Домой.
— Приходила. Чай с родителями пила, разговоры разговаривала. Любовь с первого взгляда, да? — смешно передразнил он. — Только я на Серегино не зарюсь. Когда он женился на Гульке, я подумал, что это у них серьезно. И прописку ей сделать согласился. Я первое время верил, что они с Серегой действительно муж и жена. Радовался. Мол, конец проблеме. У брата жена красавица, не будет больше от меня шарахаться, как от зачумленного. А тут Гулька стала мне на шею вешаться. Звонила, звонила целыми днями. Это она любит. Звонить. И говорит все время как-то странно. «Да», «нет», «не знаю». А то просто молчит и слушает. И дышит. Это любовь такая, да?
— Но вы все-таки стали с ней встречаться?
— Встречаться? Скажите лучше спать. Раз уж у нас частная консультация, я вам как на духу. Как врачу. Так?
— Тогда как же ваша любовь к брату? Девушку-то у него увели.
— Это вещи разные, — возразил Дмитрий.
– Я иногда с ней спал. Понятно? Пользовался.
— Понятно, — поежилась Люба.
— Деликатная вы женщина. Замужем, нет?
— Вдова.
— Извините. Я уж, было, подумал — старая дева. Не буду тянуть кота за хвост. Изложу факты. Серега сделал глупость и связался с Осокиным. Я пошел к нему и сказал, где работаю. Попугать хотел, а он, сволочь… предложил оставить в покое моего брата взамен за информацию, которую я буду ему сливать.
— И вы согласились?
— Во-первых, с детства не люблю богатых. Ну, кого осокинские парни грабили? Пролетариев? Интеллигенцию вроде вас? — Дмитрий согнутым пальцем постучал по деревянному подлокотнику старого кресла. — Барахло, а? Грабили они осокинских знакомых, бизнесменов, которые, в свою очередь, не стесняются грабить тех, кто на них работает. Серега уж сколько лет болтается в частных фирмах. Сколько раз его кидали? Сколько не доплачивали? Если хозяин фирмы на шестисотом «мерине» поехал, это значит, что много людей в нашей стране еще долго будет ходить пешком.
— А честно на «Мерседес» заработать нельзя?
— Честно нет, — уверенно сказал Дмитрий.
— Значит, вы, современный Робин Гуд, договорились с одним преступником, чтобы тот безнаказанно экспроприировал награбленное у других?
— Здорово вы все повернули! И как сказали, а? Начинаю уважать психологов. Но я еще не сказал, что, во-вторых, рассчитывал Осокина посадить. Я, между прочим, доложил начальству, что внедряюсь в банду. И вышло бы все так, но… В общем, пришел я как-то к Осокину, а его дома нет. Ну, мы с Гулей расположились в гостиной на диване кофе пить. И поскольку вы женщина деликатная, то подробности я опущу, — усмехнулся он.