Любовная атака
Шрифт:
Собравшись с духом, Лайза положила ладонь на ручку двери. Ей удалось наконец собраться с силами, напустить на себя холодный спокойный вид и молиться, чтобы удалось продержаться, пока она не отделается от человека, причинявшего ей такие муки.
– Что тебе нужно?
Сдержанно, и как раз в меру, подумала Лайза. Отчужденно, но не сердито, – ничто не выдает ее истинных чувств.
Харрис посмотрел на нее, и его проклятые янтарные глаза, как всегда, увидели больше, чем она хотела показать, однако сдержанность Лайзы его остановила. Он был одет небрежно,
– Я хочу знать, черт возьми, что происходит, – ответил Харрис таким же ледяным тоном, что и Лайза. Однако глаза его не были холодными: он готов был испепелить ее взглядом.
– А в чем, собственно, дело? – произнесла Лайза голосом, даже ей самой показавшимся фальшивым, но на большее она была сейчас уже не способна.
– Так ты считаешь, что ни в чем?!
– О чем ты? – произнесла Лайза, стараясь изо всех сил собраться, чтобы поддерживать разговор, сохраняя наигранное спокойствие и отчужденность. Каждый раз, когда он смотрел ей в глаза, мысленно девушка вся сжималась, но вот тело ее реагировало совсем по-другому. – Да что случилось-то? И вообще, как ты здесь оказался?
– Ты нормально себя чувствуешь?
Он словно не желал обращать на ее слова внимания. Задавая вопрос, Джек почти протиснулся в дверь, оттесняя Лайзу, и она отступила под его напором.
– Разумеется, нормально. С какой стати мне должно быть плохо? Чего ты все-таки хочешь?
Джек уже оказался в комнате, по-прежнему надвигаясь на Лайзу, но теперь он старался не смотреть на нее. Взгляд его был совершенно непроницаем. Лайза понимала, что он осматривает комнату и видит кучу мусора – плоды безуспешных попыток Лайзы заняться делом: гору немытых кофейных чашек и жалкую кучку грязных тарелок.
– Похоже, ты была занята. – Это был даже не вопрос.
– Я была занята, – подтвердила Лайза все так же спокойно, сама удивляясь, как ей это удается. Харрис продолжал наступать: теперь они уже были в глубине студии, и дверь закрылась, отгородив их от всего мира… поймав ее в ловушку.
– А что, есть какой-то закон, запрещающий заниматься делом? – Лайза знала, что произнесла это повышенным тоном, но ей было наплевать.
– Ты была так занята, что даже не брала трубку? Может, что-то случилось с твоим телефоном?
– Я не всегда отвечаю на звонки. Особенно когда работаю. От телефона одно беспокойство, – защищалась Лайза. – И вообще, какое тебе до этого дело?
– Ты всегда отвечаешь на звонки, когда работаешь, – возразил Харрис. – Я это уже заметил. Это редкое свойство, очень редкое. А тут ты не отвечала! Я-то знаю – всю неделю пытаюсь тебе дозвониться.
– Мой телефон сло… – Лайза осеклась и тупо уставилась на Джека, ужом скользнувшего мимо нее и схватившего телефон. Его глаза безошибочно остановились на переключателе звонка, стоявшем на «отключено». Он с немым вопросом воззрился на Лайзу и усмехнулся.
– Сломался, да? – саркастически спросил он и небрежно поставил аппарат на место.
– Это не
– Очень даже мое, – отозвался Джек, обернувшись к ней и не заметив облегченного вздоха, сорвавшегося с губ девушки. – Я же говорю, Лайза, пытаюсь дозвониться до тебя всю неделю! А теперь выясняется, что ты все сделала для того, чтобы я попусту терял время. Ну и зачем тебе все это надо?
– А почему ты не подумаешь о том, что я была просто занята, не хотела, чтобы меня беспокоили? Или, предположим, что я не хотела с тобой разговаривать? – заявила Лайза уже более спокойно. – Неужели в это так трудно поверить? Или ты убежден, что каждая женщина в мире затаив дыхание ждет любого твоего проявления внимания?
Глаза скульптора сверкнули, словно она его ударила, а потом вдруг погасли и стали тусклыми, как осколки бутылочного стекла, отполированные морем. Это было поразительно и очень неприятно. В следующую минуту губы его растянулись в улыбке, и Лайза заметила, что глаза Джека повеселели.
– Похоже, ты всерьез на меня рассердилась, дурочка, – заметил Джек с нескрываемым сарказмом.
Рассеянно он еще раз окинул взглядом кавардак в квартире и недовольно нахмурился. Сарказма как не бывало. В его глазах появилось что-то очень напоминающее тревогу.
– Когда ты в последний раз ела? Я имею в виду, как следует, а не всю эту ерунду, которую впихивают в себя одинокие девушки, когда им некогда готовить, но и помирать с голоду вроде тоже не хочется.
– Так, теперь ты решил проявить заботу о моем желудке? – съязвила Лайза. Это был единственный способ уклониться от ответа на вопрос и скрыть свое удивление.
– Я спросил, мисс Нортон, – напомнил Джек просто-таки устрашающе спокойным тоном. – Почему бы тебе не ответить прямо, а, Лайза?
– С какой стати?
– Потому что мне это интересно. И потому что этого требует обыкновенная вежливость.
– И у тебя хватает наглости рассуждать о вежливости? Ворвался сюда, как к себе домой, без приглашения и читаешь мне нотации по поводу вещей, которые тебя совершенно не касаются…
– Слушай, не заводись! У меня такое чувство, что ты уже несколько дней не ела нормально – сидела на одном кофе. И не возражай, я же вижу, как ты выглядишь. Ты в жутком состоянии, девочка. Посиди-ка, пока я посмотрю, что тут можно сделать.
Он рукой отстранил Лайзу и деловито прошел на кухню, качая головой при виде горы немытой посуды. Затем распахнул холодильник и снова покачал головой, увидев, что тот пуст.
Дальше – хуже. Джек вернулся в комнату и подошел к рабочему столу Лайзы и стал разглядывать бумаги с видом, приведшим ее в полное замешательство. Очень скоро взгляд его устремился на Лайзу.
– Ты просто дура, что пытаешься работать в таких условиях. Держу пари, ты и спала-то кое-как. И как ты рассчитываешь добиться чего-то существенного таким образом – для меня загадка. Я думал, у тебя больше здравого смысла, Лайза. Ты меня удивляешь, правда, удивляешь.