Любовная пытка
Шрифт:
Николас мял в руках шляпу и молча смотрел на девушку. Его лицо было обветрено, волосы взъерошены. Снег медленно таял на его ботинках и стекал тонкой струйкой на дощатый пол.
— Мы боялись, что ты не придешь, — произнесла Дотти.
— Я не знаю, если… — Его голос сорвался.
Хэлен сумела улыбнуться:
— Мы рады, что ты пришел.
— Сегодня вечером каждый откроет по одному подарку, — сообщила ему Сью, — а завтра — все остальные. Так сказала Хэлен.
Николас
— Я согласен. Давайте откроем их прямо сейчас. — Его тон был настойчивым. — Можно мне… можно мне вручить вам сегодня свои подарки? — Ковбой переводил взгляд с одной девочки на другую и в конце концов остановился на Хэлен.
Девушка холодно смотрела на него. «Итак, ты рассчитываешь, вручив свои подарки сегодня, не возвращаться сюда завтра?» — спрашивали Николаса голубые глаза.
Хэлен повернулась к девочкам. Они закивали в знак согласия.
— Подождите здесь, — скомандовал Николас и вышел на крыльцо. Хэлен услышала какое-то шуршание, скрип, глухой стук. Девочки смотрели на нее. Она пожала плечами и покачала головой.
Николас вернулся в гостиную.
— Подарок для Пэтси, — сказал он и провел их на кухню.
Под книжной полкой стояло что-то из орехового дерева, немного похожее на парту. Девочка нерешительно подошла и дотронулась до подарка, от волнения облизывая губы.
— Подними крышку, — подсказал Николас.
Она повиновалась. У остальных девочек перехватило дыхание. У Хэлен тоже.
— Швейная машинка! — В огромных глазах Пэтси заблестели слезы. Она закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.
— О, дядя Ник! — Девочка быстро пересекла кухню, обвила его руками и крепко прижалась к нему.
Николас нежно обнял племянницу, уткнулся лицом в ее волосы и прошептал:
— Я люблю тебя, малышка.
Хэлен молча наблюдала за этой сценой, слушая глухие тяжелые удары своего сердца. «Что же ты делаешь?» — взглядом спрашивала она ковбоя.
— Теперь одевайтесь, — сказал Лэндж. — Нам нужно идти за остальными подарками.
Никакого ропота, ни слова возражения по поводу его предложения выйти из теплого дома в снежную бурю. Девочки поспешно оделись и выскочили вслед за Николасом. Он повел их в конюшню.
Там, в отдельном стойле по соседству с Доджером стояла гнедая лошадка с четырьмя белыми чулочками и со звездочкой на лбу.
Лицо Дотти стало таким же белым, как эта звездочка. Глаза девочки наполнились слезами.
— Ты хочешь сказать… — Она не смогла даже закончить.
Николас вручил девочке уздечку.
— Он твой.
Хэлен ничего не понимала.
— Я надеюсь, что в интернате есть конюшня, — тихо сказала девушка ковбою, когда они выходили
— Я думаю, Дотти найдет для него место где угодно, — спокойно ответил Николас. — Во всяком случае, я на это надеюсь.
Он вел их к сараю, находящемуся за конюшней. Остановившись у двери, ковбой присел так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Сью.
— Тебе придется напрячь все свое воображение, чтобы догадаться, что это, но я не знаю ни одного человека, у которого это получилось бы лучше.
Внутри оказалась связка толстых досок, цепей и мотков веревки.
Но девочка даже не взглянула на эту кучу. Ей это было не нужно. Она только лучезарно улыбнулась и уверенно заявила:
— Мои качели.
— Санта-Клаус попросил меня позаботиться об этом вместо него, — сказал Николас племяннице. — Летом мы повесим их во дворе.
Сью кивнула головой.
Ковбой поднял глаза, и его взгляд встретился со взглядом Хэлен. Девушку била мелкая дрожь, сердце ее стучало с бешеной скоростью, а ладони вспотели.
Пожалуйста, Господи, молила она, я пойму, если Николас заботится только о девочках, я попытаюсь понять. Но, пожалуйста, Господи, я так люблю его, пусть он вспомнит и обо мне!
Николас взял девушку за руку и потянул обратно к дому.
— Теперь твоя очередь.
Хэлен надеялась — она молилась, что это будет маленькая бархатная коробочка с самым желанным подарком. Девушка переставляла ноги так, словно шла по доске и, достигнув конца, могла упасть, не зная, попадет ли она в рай. Или в ад.
Хэлен сдерживала дыхание, желая, чтобы ковбой вошел в дом и сунул руку в карман.
Николас остановился на крыльце.
Девушка оглянулась и увидела на земле какой-то холщовый мешок. Она почувствовала, что ее подбородок начинает дрожать, и крепко стиснула зубы. Ковбой поднял мешок и поднес его Хэлен.
— Тебе тоже придется напрячь свое воображение, — сказал он, жестом предлагая девушке развязать бечевку.
Ее пальцы были ледяными и почти не двигались, так что ей пришлось немало повозиться, прежде чем мешок был развязан.
Это было похоже на ветку, вытащенную из земли, коричневую и тощую. К горшку, из которого она росла, была приколота маленькая белая этикетка. Дрожащими пальцами Хэлен подняла ее.
— Это яблоня. Сорта Зеленое яблоко, — хрипло произнес Николас. — Я знаю, это немного, но я… — Его голос дрогнул, и ковбой замолчал.
Немного? Да это было все!
Это было обещание. Знак надежды на будущее. Дерево, лошадь, качели — все это означает, что этот человек собирается поселиться здесь очень и очень надолго.