Любовница двух мужей
Шрифт:
– М-да, – только и сказал следователь после того, как я закончила рассказ доставкой Нины в больницу.
– А с Ниной-то что?
– Я же вам сказал: с ней все в порядке. В относительном порядке. Она продолжает лечение от того, от чего ее и лечили изначально. Но в больницу на консультацию приезжал двойник Игоря Олеговича.
– Тот, который лежит в больнице с переломами и сотрясением мозга? Или сотрясения не было?
– Уже не лежит.
– Вы его арестовали?
– Пока нет.
– Где он?!
– Вероятно, в квартире, расположенной под вашей коммуналкой. Вы его не видели вчера или сегодня?
– Нет.
– Я же вам сказал: приезжал на консультацию. Там это рядовое явление. Приезжают в любое время дня и ночи. Люди же занятые. Врачи все понимают и получают совсем не так, как в государственных клиниках. Так что не было ничего необычного в том, что этот «Игорь Олегович» позвонил, договорился, приехал, потом уехал.
– И убил Сухомлинскую?!
– Вероятно. Доказательств нет. Камер видеонаблюдения в коридорах и тем более палатах нет. Элитные пациенты совсем не хотят, чтобы их не в самой лучшей форме фиксировали на каких-то носителях. Там же куча всяких артисток и певичек лечится. Точно знают, что врачи и медсестры не продадут информацию никаким журналистам. А в государственной больнице в этом нельзя быть уверенным, несмотря ни на какие врачебные тайны. В случае необходимости рядом с пациентом сидит сиделка. Есть кнопка экстренного вызова. К некоторым пациентам врачи или медсестры регулярно заглядывают – если есть необходимость с медицинской точки зрения. Хотя при входе, конечно, камеры есть. И в ту ночь приезжал только он один. Его опознала Нина Евгеньевна. То есть она сказала, что это двойник, рассказала, откуда он взялся, что сделали с Игорем Олеговичем. То, что знала. Вы, как я понял, знаете гораздо больше. Хотя вашему Игорю Олеговичу придется подтверждать алиби. Есть кому подтвердить?
– Есть, – кивнула я. Я не сомневалась, что мои сестра и племянник подтвердят, что Игорь находился в их квартире.
– И пройти процедуру УЗИ-диагностики.
– Зачем? – не поняла я.
– Чтобы подтвердить, что обследовали не его. Вашего Игоря Олеговича осмотрит тот же врач, который осматривал приезжавшего ночью пациента. Хотя и ваш Игорь Олегович мог там быть. Подумайте, Варвара Николаевна.
– Зачем ему убивать Нину? Ведь вы решили, что тот человек приходил убивать Нину, но что-то напутал и…
– В этой версии нас пыталась убедить Нина Евгеньевна. Но и другие люди должны посмотреть на двух двойников. И в жизни, и в записи. Мне самому интересно. Пока обвинение с вашего Игоря Олеговича не снято.
– Но его двойник…
– Выписался из больницы, где лежал. Должен долечиваться дома. На работу пока не выходил. И вообще-то он был в гипсе…
Я моргнула.
– Но Игорю-то зачем…
– Ради вас, например, Варвара Николаевна.
– Что ради меня?
– Вы же теперь – богатая наследница. Конечно, придется посудиться с родственниками усопшей певицы, но завещание составлено по всем правилам. Правда, еще нужно выяснить, успели ли аннулировать паспорт Нины Евгеньевны… Признали ли ее погибшей? Вы не в курсе, кого-то похоронили вместо нее?
– Понятия не имею.
– Ну, значит, могли и не аннулировать. В любом случае это слабая зацепка. Она жива и подтвердит, что Алла Сухомлинская при ней подписала завещание. Если кто-то вспомнит, что у нее не было с собой паспорта и она диктовала номер по памяти. Если кто-то сообразит,
– Вы серьезно?
– Про переезд? Но вы же не останетесь в коммуналке? Или у вас там так весело, что и уезжать не хочется?
– Хочется. Я про наследство. Вы про наследство серьезно говорите?
– Более чем. Но повторяю: родственники это дело так не оставят. Однако советую судиться. У вас есть все шансы выиграть дело.
Я смотрела на следователя, открыв рот.
– Я понимаю, что вы не восприняли подписание завещания серьезно. В особенности после того, как вам рассказали, сколько раз певица его меняла. Это на самом деле так. Но повторяю: завещание было составлено по всем правилам и подписано, пусть и с небольшими нарушениями. Кстати, можно и без свидетелей обойтись. Я вообще не знаю, зачем Сухомлинская их приглашала. Или просто любила публику? Но в случае смерти Сухомлинской вы – наследница. И Игорь Олегович это понял. И воспринял серьезно. У него был мотив убить ее. Вы становитесь богатой наследницей, он на вас женится… Или он просто хотел вас так отблагодарить за все, что вы для него сделали. И ведь он же не знает, что найдет, когда выйдет из тени. От фирмы могут остаться рожки да ножки. А тут приличное наследство, бизнес…
Я не смогла закрыть от удивления рот. Игорь не мог убить Сухомлинскую. А вот его двойник, по-моему, мог убить кого угодно, о чем я и сказала следователю.
– Откуда он мог знать, что Нина Евгеньевна находится в этой больнице?
– Проверьте сотрудников больницы, – предложила я. – Нет ли там кого-то из детского дома номер… – я назвала нужный. – Или удочеренных директрисой детского дома девочек, которые теперь, конечно, взрослые женщины.
Мне пришлось в подробностях пересказать то, что я накопала в Интернете.
– Значит, думаете, что это одна шайка? Которая нацелилась на фирму Игоря Олеговича?
– А что еще я могу думать?
– Ну… Возможны варианты.
– Какие?!
– Давайте подождем обследования вашего Игоря Олеговича. Вы можете сегодня привезти его в больницу? Мы все будем присутствовать. Как я уже сказал, его осмотрит тот же врач. Те люди, которые говорили с двойником, поговорят и с ним. Тогда мы сможем точно сказать, он был в больнице или не он. Хотите это узнать?
– Хочу, – сказала я.
Я на самом деле хотела.
– Кстати, а вы что делали поздно вечером в воскресенье? И ночью?
– Вы и меня подозреваете?
– Вас, конечно, камеры наблюдения перед входом в больницу не зафиксировали… Но я должен спросить для проформы.
Я сказала, что делала, и перечислила свидетелей, которые могли подтвердить, где я находилась. Упоминание первого американского вице-консула произвело самое большое впечатление. Рыжий парень даже мороженым подавился.
– Как у вас в доме интересно, – покачал головой следователь. – А вы не знаете, сколько платят за ребенка?