Любовница двух мужей
Шрифт:
Мы встретились с Игорем глазами и улыбнулись друг другу.
И тут мне в голову ударила мысль.
– А если там… в смысле в квартире…
– Варвара Николаевна, ну неужели вы думали, что мы Игоря Олеговича не проводим? Конечно, проводим. С группой поедем. Накопилось у нас немало вопросов к двойнику Игоря Олеговича. И вы сами сможете у него спросить то, что вас интересует. Ведь у вас явно есть к нему вопросы? Но просто так ребят на ночь глядя не хочется дергать. И не хочется заранее предупреждать, что мы все – то есть многое – знаем, хотим перевезти гражданина в казенный
В общем, я поехала домой одна на своей машине. Игорь с Денисом сели в машину адвоката, которого Игорь не отпускал (а мало ли что?), представители органов поехали на своем транспорте.
Уже подходя к своему подъезду, я услышала истошные крики. Орали несколько человек, причем и мужчины, и женщины. Я узнала голос Алевтины Ильиничны, который ни с чьим не спутаешь. Интересно, сколько все-таки децибел она выдает и что еще произошло? Может, кто-то еще рожает? Хотя вроде бы беременных у нас в подъезде больше нет…
Я вошла и стала подниматься вверх по лестнице. Пока шла, к подъезду подъехала «Скорая», из нее выскочили врач с фельдшером и направились в наш подъезд. Может, у нас кого-то прирезали и недорезали? По-моему, в этом доме могло случиться все что угодно.
На площадку третьего этажа я поднялась первой. Практически сразу же за мной прибежали медики. На лестничном полу лежал двойник Игоря и истошно орал. Похоже, на этот раз он на самом деле сломал ногу, потому что гипс и какие-либо повязки отсутствовали, а нога была как-то неестественно вывернута. Или в больнице на ноге не было гипса? Вроде бы она была просто забинтована. Но на руке гипс точно был, а сейчас отсутствовал. Но ведь так быстро его не снимают, о чем, кстати, как раз спрашивала Алевтина Ильинична.
На лестнице также стояли жильцы нашей квартиры – гадалка Валентина с мужем-художником и алкоголики Паша с Дашей, которые были уже навеселе и то хихикали, то что-то кричали. Они вообще любили поучаствовать в скандалах. Также на лестнице стоял сосед сверху, Гриша, с собакой под мышкой. Григорий мне подмигнул.
– Что тут происходит? – спросила я.
– Что случилось? – спросил врач «Скорой».
– Заберите меня отсюда! – заорал с пола двойник Игоря. – Я отравлен колдовским зельем!
Врач поднял глаза на собравшихся жильцов.
– Кто вызывал «Скорую»? – спросил он.
– Я и вызывал! – заорал с пола двойник Игоря. – Я ногу сломал!
– Так вы отравлены колдовским зельем или сломали ногу? Вообще-то для таких случаев приезжают разные бригады.
Для отравленных колдовским зельем, по-моему, вызывают психиатрическую «Скорую», но я решила не встревать.
– И то и другое! Я сломал ногу, потому что меня отравили колдовским зельем.
– Так, родственники у гражданина есть? – Врач обвел жильцов взглядом.
– Жена есть, – сообщила я.
– Лизка в квартире, – встряла Алевтина Ильинична. – Я слышала, как они ругались. Это с нашими-то перекрытиями!
– Так ты, старая партизанка,
– Молодой человек! – Алевтина Ильинична воткнула руки в боки. – Я никогда не состояла в партизанских отрядах. Я для них по возрасту не подходила. Я – дитя блокадного Ленинграда. Наша семья переехала в Ленинград за год до войны, хотят мамка родила меня в поле…
– Ты – такое же дитя, как я балерина! Тебе лет сколько?
– У женщин не спрашивают про возраст и не напоминают про него, – заметил Григорий с верхней ступеньки.
– А ты вообще молчи, бизнесмен!
Слово «бизнесмен» в устах двойника Игоря прозвучало, как ругательство.
– Это почему это я должен молчать? – спросил Григорий. Псинка у него на руках гавкнула.
Двойник Игоря разразился трехэтажным матом.
– Обкуренный, что ли? – тихо спросил фельдшер у врача. Слышала только я, так как все остальные стояли с другой стороны.
– Похоже, – согласился врач. – Сейчас в травму отвезем, и пусть с ним там разбираются. Нога-то на самом деле сломана.
– Вы его в районный травмпункт повезете? – уточнила я.
Врач кивнул. Я спросила адрес. Он назвал.
– А дальше?
– Или в больницу, или домой. Пусть там решают. Но хорошо бы из родственников кто-то поехал. Кто-то у него есть из родственников? Кто-то мне вразумительно ответит?
– Не могу сказать, – заявила я. – Но мне нужно позвонить.
Я спустилась чуть ниже и запустила набор номера следователя, которому кратко описала ситуацию. Он попросил передать трубку врачу. Я подошла к врачу и протянула ее ему.
– Вы родственникам позвонили?
Я сказала, кому я позвонила. Врач невозмутимо пожал плечами, взял трубку, выслушал инструкции, отдал трубку мне и кивнул фельдшеру, который быстро расстелил на полу гибкие носилки для упаковки пациента. Хотя на нашей лестнице можно было бы воспользоваться и обычными. Гибкие носилки используются в современных домах для того, чтобы пациента можно было везти в маленьком лифте – он складывается чуть ли не пополам. То есть это некое подобие мешка без верха. Пациент пристегивается ремнями к листу брезента или полиэтилена, и его несут за ручки.
Двойник Игоря матерился на протяжении всего процесса, как на пути в машину, так и в ней. Поскольку я в карете «Скорой помощи» сидела рядом с лежащим больным на месте, предназначенном для родственников, взгляд двойника Игоря не мог не упасть на меня.
– А тебе что от меня надо? Замуж за меня захотела?
– У вас странная логика, – заметила я.
– Но ты же недавно развелась и перебралась в коммуналку!
– И что из того?
По-моему, двойник Игоря нес полную чушь. Врач с фельдшером нас не слышали, так как сидели впереди, вместе с водителем. Так что мне пришлось принимать весь удар на себя. Возможно, если бы этого мужика послушал человек, совершенно не знающий ситуацию, то решил бы, что «Скорой» следует быстро менять направление следования и двигаться в сторону какой-нибудь психушки. Может, из-за приворотного (или отворотного?) зелья у этого типа на самом деле как-то повредило мозги?