Любовница египетской мумии
Шрифт:
- Комплимент, - шепнул Эд.
Я откашлялась, открыла рот, вовремя вспомнила, что в цирке это слово имеет другой смысл, прикусила язык и вскинула вверх руку.
- Улыбочка, - приказал подросток.
Я раздвинула губы.
- Ну и рожа, - оценил мои старания Эд, - у тебя че, корчи? Выдай счастливую улыбку!
Публика отчаянно хлопала в ладоши.
- Внимание!
– гремел Жиль.
– А сейчас наш супертрюк. Кати, ты готова?
- Нет!
– честно ответила я.
Фокусник дернул плечом.
- Кати боится!
Зрители
- Сейчас придет Мартин, - зачастил мне на ухо Эд, - он милый. Конечно, не красавец, но очень профессиональный, четкий, номер отрабатывает без натяжек. Ничего не бойся. Мартин супер, он сильный и благородный.
- Чего делать надо?
– простонала я.
- Объясню по ходу, - пообещал подросток.
- Кати готова?
– повторил Жиль.
- Нет! Не хочу!
– уперлась я.
Зрители захохотали.
- А придется!
– превратил мой отказ в шутку Жиль.
– Мартин, иди к нам!
Вновь раздалась барабанная дробь. Занавес, скрывавший кулисы, отполз в сторону. На арену, играя красивыми мускулами, пружинящим шагом, гордо воздев голову вверх, вышел новый участник представления. Я приросла ногами к опилкам и чуть не лишилась чувств. Мартин был невероятно красив и могуч, от него веяло богатырским здоровьем, его карие глаза с большим интересом осмотрели публику, потом сфокусировались на мне. Длинный хвост Мартина начал медленно шевелиться, здоровенные когтистые лапы дрогнули, объемистая грива распушилась. Я икнула. Мартин был львом.
Два униформиста вынесли ширму.
- Слушай, - шептал Эд, - подойдешь к Мартину и обнимешь его за шею.
- Никогда, - выдохнула я, - он меня сожрет!
- Перед выступлением Марти дают говяжью печень, - успокоил меня Эд, - после трапезы ему твои кости не нужны. Прижмись к нему и замри. Мы расставим ширму. Сначала Марти тебя сожрет, покажем всем, что арена пуста, а потом ты вылезешь! Пустяковое дело!
Я попыталась разобраться в механике номера.
- Лев ассистентку глотает? Мне предстоит пропутешествовать по его желудку и вновь очутиться на свободе? Извини, через какое отверстие я вылезу? Ой! Не хочу! Слишком узко!
- Из-за твоих капризов мы лишимся денег, - возмутился Эд.
- Не уверена, что готова ползать по внутренностям Мартина, - парировала я, - и мне совершенно не нравится, так сказать, аварийный выход. Боюсь, там будет грязно. Нет и еще раз нет. Пусть номер отрабатывает Эльза.
- Идиотка!
– топнул Эд ногой, на секунду забыв о публике, которая, не обращая на нас внимания, слушала рассказ Жиля о том, как Мартин с удовольствием слопает Кати.
– Повторяю. Раскроем ширму. Там с внутренней стороны есть крепления. Всунешь в них ноги-руки, униформисты сложат деревяшки и отодвинут. Получится, вроде как Мартин тебя схарчил. А потом мы снова развернем ширму, и ты выйдешь ко льву. О’кей?
- Он меня не проглотит?
– в ужасе спросила я.
- Марти милый, - заулыбался Эд.
– Кошки, собаки - его лучшие друзья.
- Я тоже обожаю животных,
- Мартин брезгливый, - «успокоил» меня подросток, - он немытых не жрет.
- Кати, готова?
– загремел Жиль.
- Да, - вместо меня возвестил Эд, так и не ответив мне, почему Эльза не может выполнить номер со львом, и сильно пнул меня в спину.
Чтобы удержаться на ногах, мне пришлось сделать пару шагов вперед, и я очутилась в непосредственной близости от Мартина. Лев не проявил агрессии, наоборот, он с одобрением посмотрел на меня и издал нежное мурлыканье.
- Обнимай его, - велел Эд.
Я подняла руки и еле слышно сказала:
- Меня зовут Даша. Прости, Марти, за фамильярность, хоть мы и не знакомы.
Царь зверей преспокойно зевнул, я приникла к его морде. Грива неожиданно оказалась упругой, шерсть на щеках Марти походила на кошачью, она была нежной и мягкой. Одна беда - лев не любил чистить зубы, от него воняло, как от всех рыбозаводов Дальнего Востока, вместе взятых. Я постаралась не дышать.
Униформисты ловко расставили ширму.
- Давай, - скомандовал Эдди.
Я увидела петли, всунула в них ноги, руки... Клац!
Парни с силой сложили ширму.
- Ой, - пискнула я, - поосторожнее, ребята, с живым человеком работаете!
- Жрать меньше надо, - донеслось снаружи, - еле-еле тебя спрятали. Десять кило лишних на боках висит. Жиртрест!
Поскольку деревянные панели крепко меня сдавили, я не могла достойно ответить униформистам. До сих пор мне ни разу не делали замечаний по поводу излишнего веса, наоборот, все отмечали удивительную стройность госпожи Васильевой. Некоторые злопыхатели называют меня граблями в обмороке и лицемерно сюсюкают: «Кушай больше, налегай на жирное, мучное, сладкое». А сейчас за короткий срок мне пришлось дважды услышать фразу: «Жрать меньше надо».
- Он пообедал Кати!
– орал Жиль.
– О! Бедная девочка!
- У-у-у!
– выла публика.
- Хотите ее вернуть?
– вопрошал фокусник.
- Даааа, - откликнулся зал.
У меня закружилась голова, желудок расплющился и прилип к позвоночнику, руки-ноги превратились в лапшу.
«Никогда больше не буду жарить цыплят под прессом, - молнией пронеслось в голове, - бедные птички не заслужили таких мучений».
Ширма затряслась. Ее снова установили перед апатичным Мартином.
- Сейчас лев выплюнет Кати, - пообещал Жиль, - живой и невредимой.
Деревянные панели разошлись, я задышала в полную силу.
- Алле, - приказал Эд, - ап!
Полураздавленные руки-ноги плохо меня слушались.
- Скорее, - торопил подросток, - заканчиваем номер красиво, с куражом.
Меня ни в коем случае нельзя торопить, я сразу начинаю нервничать, и ничего хорошего не получается. Чтобы не подвести Эда, я интенсивно задергала лапами и поняла, что ширма падает.