Любовница Фрейда
Шрифт:
— И горло ужасно болит.
— Так я и знала! В кровать! — велела Марта.
Мартин хлопнул дверью, торжествующе улыбнувшись Минне напоследок. «Боже, — думала она, — если бы он не выводил из себя, им следовало бы восхититься». Но почему сестра решила вмешаться в такое заурядное происшествие?
— Ты подрываешь мой авторитет, Марта!
— Но ребенок действительно болен.
Минна придержала язык, но это был случай, когда ей хотелось проткнуть сестру зонтиком за сварливость.
Глава 15
Наступила ясная, искрящаяся суббота. Эрнста отвели
Вспоминая впоследствии то, что произошло позднее, Минна призналась себе, что слышала откуда-то высокие ломающиеся голоса еще до того, как мальчики надели коньки. Наверное, в ту минуту она должна была ощутить надвигающуюся опасность, предупреждение и увести племянников подальше от этого места. Но Минна не почувствовала никаких инстинктивных сигналов, пока устраивалась поудобнее на песчаном берегу, а потом сидела и не двигалась, когда ватага из четырех или пяти мальчиков постарше выскочила из-за кустов и окружила Мартина и Оливера, ругаясь и размахивая камнями и палками. Даже олень знает, как пахнет охотник.
— Грязный жид! — прорычал нескладный курносый подросток, сбивая Оливера с ног и нанося удары в лицо и в грудь.
Другой мальчишка толкнул на лед Мартина, и еще двое навалились на него с яростью, мелькали кулаки и ботинки, брызги крови летели вокруг.
Крики Минны эхом разлетелись над озером, она подбежала и попыталась оттащить нападавших. Хулиганы скрылись в перелеске, как только вокруг начали собираться люди, кто-то вызвал полицию.
Mинна упала на колени и обняла хрупкие, дрожащие плечи Оливера, затем промокнула ему разбитый глаз и прижала платок к рассеченной брови, из которой хлестала кровь прямо ей на блузку.
— Где болит? — спросила она.
— Везде, — простонал Оливер.
— Погляди, что они натворили, — сказал Мартин, ковыляя к ним, — они мне конек сломали.
— Но ты заставил их сбежать, храбрый мой мальчик! — воскликнула Минна.
Пока они брели к дому, мальчики отмалчивались. Она попыталась утешить их, но слова повисали в пустоте. Минна знала, что подобное случается по всей Вене.
Когда они вошли, Фрейд стоял в вестибюле в дорожном костюме, только вернувшись с конгресса с доктором Вильгельмом Флиссом, молодым берлинским врачом, специалистом по заболеваниям уха, горла и носа. Мальчики, едва сдерживая слезы, рассказали отцу о произошедшем.
— Папа, они нас избили! — кричал Оливер, один глаз у него распух и закрылся. — Избили ни за что!
— Их было не менее десяти, — соврал Мартин, отводя взгляд, — но я разогнал их.
— Нет, не разогнал, — возразил Оливер и принялся всхлипывать.
Зигмунд осмотрел разбитые лица сыновей, сломанные коньки, разорванную одежду, сгреб обоих в крепкое отцовское объятие, а потом послал наверх промывать раны.
— Мы добудем вам новые коньки! — крикнул он им вслед, стараясь говорить бодро. Но не сумел. Не получилось. Как только мальчики отошли достаточно, чтобы не слышать разговора внизу,
— На этом озере вечно устраивают драки. Не понимаю, чего тебе вздумалось повести их именно туда?
— Зигмунд, это неправда. Мы туда постоянно ходим…
— Я уже не первый раз слышу о таком! Тебе следует быть внимательнее.
— Это случилось так быстро… Прости меня.
Фрейд молча выслушал ее рассказ о том, как хулиганы выскочили из кустов, что кричали, но в какой-то момент она заметила, что он не слушает ее. Зигмунд стоял раскачиваясь и смотрел на улицу, пытаясь совладать с гневом. Ручейки пота стекали по лбу, он достал платок и вытер влажные струйки.
— Я доверил их тебе, чтобы ты о них заботилась, — сказал он.
— Да. Я так же расстроена, как и ты.
— Рад слышать, — кивнул он, впервые в тот день взглянув ей в лицо.
Минну удивило такое резкое обращение. Казалось, его гнев вызван чем-то большим, нежели избиение детей. Он отчитывал ее, как безответственную гувернантку. И все. Наверное, просто утомился в дороге, и это какое-то недоразумение. Она собралась с духом и осмелилась взять Зигмунда за руку. Напрасно она это сделала. Опустив голову, он отпрянул. Суровые складки, прочерченные от носа до рта, стали глубже, а темные глаза казались чужими. Что же случилось с ним, пока он находился в отъезде? И связано ли это с ней?
Зигмунд провел остаток дня у себя в кабинете, даже не вышел к семейному обеду. Минне хотелось после его возвращения обсудить с ним свои заметки, но драка на озере, очевидно, болезненно сказалась на нем, и ей ничего не оставалось, как ждать. Поразмыслив, она решила забыть о своей обиде на его холодность и жесткость, объяснив все изнурительной поездкой, и ничем иным.
На следующий день, когда она рискнула спуститься к нему в кабинет, дверь была открыта. Фрейд стоял спиной к ней и смотрел в окно на темный двор, дымя сигарой. Помедлив минуту в нерешительности, Минна легонько постучала в деревянный дверной косяк. В сумерках она разглядела стопки бумаг, захламлявших стол.
— Как поездка? — спросила Минна, стараясь не слишком проявлять заинтересованность.
Прежде чем он ответил, прошла целая минута. Что-то было не так в атмосфере комнаты, и Минна чувствовала себя неуютно. По его фигуре ничего нельзя было заметить, но Минна все равно ощущала неладное. Она с тревогой ждала, пока Зигмунд обернется.
— Весьма плодотворно, — ответил он, вежливо поклонившись, но она отметила, что Зигмунд не предложил ей присесть. Он взял объемистую папку со стола рядом с собой, положил ее на письменный стол и, усевшись в кресло, принялся листать документы.
— Если ты не возражаешь, я хотел бы просмотреть это… Завтра я должен представить кое-какие бумаги.
— Что ж, тогда не стану отвлекать, — сказала Минна, стоя в дверях. Она повернулась, чтобы уйти, но потом добавила:
— Я прочитала твой доклад и сделала кое-какие пометки. Если захочешь обсудить его, то я готова в любое время.
— Собственно, я уже обсудил доклад в Берлине со своим коллегой, доктором Флиссом. Мы все досконально проверили, и, должен сказать, он оказался чрезвычайно полезен.