Любовница года
Шрифт:
Наталья Артемьева, жена и, соответственно, прямая наследница потерпевшего, чуть ли не открытым текстом сообщает о том, что это большое облегчение для всех, что ее мужа больше с ними нет. Осталось только добавить: «Не забудьте внести и меня в список подозреваемых».
Одно из двух – либо она и впрямь смертельно устала и просто делится наболевшим, пользуясь тем, что нашелся слушатель, либо она полная идиотка. И до выяснения того, какое из этих предположений окажется верным, мне придется соблюдать максимальную осторожность.
– Что-то такое мне
– Ну да, разумеется. Все соблюдают тактичность. О покойнике – либо хорошо, либо ничего. Но жить с Иваном было… сложно, и я не собираюсь изображать глубокую скорбь по поводу его кончины.
Да, на идиотку моя собеседница не походила. Я решила воспользоваться ситуацией, и пока не ушло исповедальное настроение, так кстати посетившее Наталью, рискнуть задать один из вопросов, которые принято считать «скользкими».
– Извините, если я… вмешиваюсь, но, как мне стало известно, Иван Алексеевич имел…
– Любовниц? – опередила меня Наталья, со всей прямотой озвучив понятие, которое я деликатно хотела определить как «отношения на стороне». – Не стесняйтесь, говорите как есть. Это давно ни для кого не тайна. Я вам больше скажу, учитывая характер Ивана, я даже рада была, что он частенько пропадал у своих… подружек. Не знаю, как обращался он с ними, но для меня его отлучки были чем-то вроде отпуска. Выходного среди жестоких будней.
– Жестоких?
– А как еще это назвать? Он придирался к каждому слову, напоминал, что я живу за его счет, при мне флиртовал с горничными… специально, назло… об унижениях и оскорблениях я уж не говорю. Это давно стало обычным стилем общения мужа. Семейная тирания… весьма плодородная почва, особенно при известной изобретательности. Как хорошо, что уехали девочки! В последнее время Иван был особенно невыносим. Впрочем, он не так часто появлялся дома… все время проводил с любовницами.
– А вы… вы знали, где…
– Разумеется. В пьяном виде он даже хвастался передо мной и в подробностях пересказывал, чем они занимаются.
Я смотрела на эту поблекшую и уставшую, но совершенно спокойную женщину, и удивлению моему не было предела. Как можно терпеть все это? Да я бы… да за один только полунамек, за одно только слово… растерзала бы! Порвала, как тузик грелку. А тут – тишина и покой. Разве что усталость, а в остальном…
Да, конечно, бывает так, что некуда деваться. Двое детей и все прочее… Муж, какой бы он ни был, все-таки содержит, а уйди от него – и детей отнимет, и без штанов оставит. А вот оставит ли в покое – неизвестно. Такие обычно мстительны, пока до точки не доведут, не успокоятся. Вот и терпят они, счастливые жены состоятельных мужей.
Наталья еще что-то говорила, повествуя мне об особенностях своей семейной жизни, а я думала о том, что объяснение такому спокойствию, пожалуй, только одно. За все эти годы, проведенные в аду, она устала смертельно и теперь просто отдыхает. Не нужно каждую минуту ожидать оскорбления, не висит в виде дамоклова меча над головой перспектива
Не важно, кто убил мужа. Важно, что его больше нет и никто не мучает.
Я понимала, что в подобном настроении, доведенная до крайности, с одним лишь желанием – каким угодно способом, но избавиться от тирана, потому что даже в тюрьме наверняка несравненно лучше, в подобном настроении Наталья могла решиться на все.
Но вот вопрос – пребывала ли она в таком настроении в тот момент, когда было совершено убийство? Ведь человек, как известно, существо, ко всему привыкающее, а привычка – вторая натура. Две взрослые дочери означают только одно – в «этом аду» Наталья провела не один десяток лет. Было время смириться.
– А вы не припомните, чем занимались в день… когда случилось это… происшествие? – прервала я поток горестных воспоминаний.
– Чем занималась? Да тем же, чем и всегда, сидела дома. Общественный транспорт, как вы, наверное, сами видели, сюда не ходит, а просить машину у мужа – это отдельная история, о которой не хочется вспоминать. Так что отлучалась я редко. И, кажется, успела привыкнуть сидеть на месте. Вот сейчас – и возможность есть, и отпрашиваться ни у кого не нужно, да самой уж не хочется. Так же было и в тот день. Я немного поковырялась в саду, почитала… потом ужинала, смотрела телевизор и около одиннадцати легла спать. У нас большой штат обслуги, я почти не оставалась одна, так что, если вас интересует мое алиби, можете спросить у кого угодно, вам подтвердят, что я все время была дома.
– Нет, я не по поводу алиби. Не думаю, что это вы стреляли из кустов.
Наталья слегка усмехнулась.
Да, она была очень неглупа. И кажется, следующая ее фраза была продиктована догадкой о том, по поводу чего, собственно, меня интересовали ее занятия.
– Муж никогда не делился со мной своими планами, но в тот день я вообще не ждала его домой, зная, что после вечеринок он, как правило, ночует… не дома.
– Но о том, что состоится корпоратив, вы знали?
– Об этом знали все. Даже Ирина звонила мне, изливала эмоции по поводу того, что Игорь не взял ее с собой.
– А вам не хотелось пойти? Расслабиться, поразвлечься…
– Нисколько. Выпив, Иван и на людях не особенно сдерживался, и если нам приходилось куда-то идти вместе, для меня эти «выходы в свет» становились настоящей пыткой. Так что, в отличие от Ирины, я даже рада была, что меня не пригласили. Не всегда можно отказаться…
Нет, на заказчицу Наталья Артемьева явно не тянула. Просто затюканная баба, уставшая, хоть еще и довольно молодая, уже равнодушная ко всему.
Задав несколько незначительных вопросов, я стала прощаться. Наталья проводила меня до калитки и сказала, что было очень приятно пообщаться со мной. По-видимому, ей действительно хотелось кому-нибудь излить душу, а гламурные подружки, вроде Оксаны или той же Ирины, для подобной миссии явно не годились.