Любовница отменяется, или Тренчкот
Шрифт:
– И мужик классный. Но как выяснилось, все его достоинства уравновешены одной, но ужасной страстью. Он игрок. По сути – больной человек… Вот, он сорвался. Как дорого мне это обошлось!
Нонна уронила голову на руки и замерла.
– А сейчас… Где он? Сбежал? – Я дотронулась до плеча подруги.
– Да нет, – из укрытия пробормотала Нонна.
Следующие шесть стаканчиков мы выпили молча. У меня уже все плыло перед глазами.
– Так где же Роман? – повторила я вопрос.
– Там лежит, в спальне…
– Лежит?! – похолодела я, вмиг представив Настасью Филипповну,
У меня сложные отношения с Достоевским.
И со Львом Толстым – тоже.
Зато я урегулировала мои отношения с Никитой.
Это самое главное!
– Ты убила Романа, – потрясенно прошептала я. Перед глазами мельтешили яркие огни, голову застилал туман. – Он там лежит мертвый…
Нонна подняла голову.
– Убила? Ну да. И оставила в спальне. Как Рогожин Настасью Филипповну.
Рогожин?
Точно, Рогожин.
Удивляюсь Нонниной эрудиции! Конечно же, Настасью Филипповну убил не Свидригайлов, а Рогожин.
Впрочем, какая разница?!
Похоже, мы с Нонной будем сидеть в одной камере.
Отлично!
Надо договориться, кто возьмет фен, а кто электрочайник…
– Нонна, ты такая обр… образованная. Читаешь Достоевского, – влюбленно сказала я подруге. Мне очень захотелось расцеловать ее, прижать к сердцу. Посмотрите, как мужественно она держится! Как скупа на эмоции! Почерневшее лицо матери, потерявшей ребенка… Да, «Колибри» были ее драгоценным ребенком…
Волевым усилием я сдержала слезы. Но они, подлые, тут же просочились через нос. Я шмыгнула.
– Читаешь. Ты умница! Ты – ге-ро-ниня. Гео… блин… героиня!
– Брось, – буркнула Нонна. – Ничего я не читаю, алфавит еще учу. Просто сериал смотрела. Давай-ка по одной.
– Угу, – кивнула я. – Хрошая уодка. Ни-и горькая, легкая.
Отличная, однако, вещь! После двух бутылок даже труп в спальне не представлялся особенной катастрофой. А у нас в спальне труп? Труп?! Серьезно?! Вот е-мое… Это ж так негламурно!.. А на фига Роман Нонночкины магазины проиграл?!!
По лицу внезапно потекли слезы. Через секунду я уже сотрясалась от рыданий, как Помпея в момент извержения вулкана.
– Юля! – изумленно уставилась на меня подруга.
– Романа жаль… – проныла я, едва ворочая языком. – Он был такой хор… оший… И кр… крсивый… И «Колибри» жаль… У меня ж там ско… скотинная… черт!.. дисконтная карточка!.. И тебя жаль…
– Ну, спасибо, хоть про меня не забыла, – крякнула Нонна и еще раз наполнила стаканы. Глаза у нее покраснели.
– Как же теперь… Зачем ты его убила?!
– Да живой он, живой! Валяется в спальне.
– Живой? – поразилась я. И даже немного протрезвела. – Валяется в спальне?! У него хватило наглости вернуться? Появиться
– Да. Пришел. И во всем признался.
Я замолчала. Картина «Возвращение Романа Алексеевича, проигравшего сеть дискаунтеров» рисовалась воображением. Мрачные серо-синие тона, сумрачные тени. Крупно – глаза Романа, в них горечь и тоска и презрение к своему малодушию… Хотя вряд ли человек малодушный вернулся бы к Нонне – он просто бы испарился, исчез навсегда. Прийти обратно с повинной головой, предать себя суду оскорбленной женщины – для этого требуется изрядное мужество…
Я не знаю, во сколько оценивала Нонна сеть «Колибри». Вероятно, карточный долг Романа Алексеевича выражался суммой, грандиозность которой превращает человека в пыль. Его бы не отпустили, не подпиши он бумаги о продаже «Колибри». Он это сделал и сохранил себе жизнь. Но вернувшись к Нонне, вновь подверг себя риску. Ведь моя подруга – не забитая домохозяйка, чей муж оставляет зарплату в зале игровых автоматов. Нонна – фигура масштабная и значительная. И вполне способна разделаться с грабителем. Если только… Если только любовь и великодушие не перевесят. Учитывая колоссальность ущерба, любви потребуется целый океан – найдет ли его Нонна в своем сердце?
– Раз Роман вернулся, отправляйтесь в суд, и пусть сделку признают незаконной! Пусть Роман скажет, что его заставили подписать документы!
– Юлька, глупая, – грустно улыбнулась несчастная подруга. – Но он же не с мальчишками в подворотне в карты играл! Я примерно знаю, кто за всем этим стоит. Говорю тебе – все было подстроено. С тех пор, как Роман появился рядом со мной, в моих конкурентах затеплилась надежда. Они поймали его на крючок. Рома стал слабым местом в обороне. Как все тонко просчитано! И игра стоила свеч. Они не зря суетились. Купить «Колибри» практически за копейки! Фантастический подарок! Ну, давай еще по одной.
– Кто – они?
– Полагаю, сеть «Гривенник». Сколько раз подкатывали ко мне с предложением о продаже! Да этот «Гривенник» с «Колибри» близко не стоял! Убожество! Тухлятиной торгуют! А у меня магазины в самых удачных местах. Ассортимент, реклама, вышколенный персонал, поставщики… О-о-о… Пей!
Нонна качалась из стороны в сторону. Видимо, алкоголь не облегчал ее страданий.
– Пью, – мяукнула я и залпом опрокинула стаканчик.
Как интересно! Три рюмки назад в меня уже не лезло. А сейчас – опять идет отлично и сладко согревает внутри! Водка – очень загадочный продукт…
– А что ты будешь делать с Ро… Мо… Мора… Романом?
Я некрепко держалась на стуле, постоянно заваливалась набок. А Нонна – молодец! Сидела ровненько, как сосенка.
– М-м-м, – душераздирающе промычала бизнес-леди, и подобный ответ показался мне предельно детализированным. Что тут скажешь? В мычании Нонны соединились гнев, боль, уныние, невозможность прощения и бессилие перед страстью, испытываемой к Роману…
Я на секунду представила, что это не Роман, а Никита проиграл в карты мою квартиру, ноутбук и гонорары за десять лет вперед. Убила б его за это? Растерзала? Выгнала? Простила?