Любовница твоего мужа
Шрифт:
— Нет, — я немного осадила себя же. — Но я не могу его потерять, поэтому пойду. К тому же я тоже соскучилась. И ничего страшного со мной на самом деле не произошло. Что мы, мало падали, ноги в кровь сбивали и синяки получали?
— Не нравится мне все это, — пробурчала Васька. — И что-то мне подсказывает, заливаешь ты, Ритка, по поводу просто ушиба. Заливаешь же?
— Зачем мне это?
— А то я не знаю, какие мы — танцоры — фанаты своего дела. Не все, правда, но ты именно из таких. И по битому стеклу пойдешь, если хореограф
— Глупости, — отмахнулась от нее. — Мученицу из меня не делай.
— Так сама из себя ее не делай, трезво смотри на вещи, а не летай в облаках.
Говорят, что все люди творческих профессий не от мира сего, но на самом деле многие из них твердолобые материалисты, как Васька, а вот мне повезло меньше.
— Все, давай, мне собираться пора, а времени кот наплакал.
— Ну давай, — сказала Рогова, проводив меня задумчивым взглядом.
А дома уже суетилась мама.
— Рита, ты кушать будешь? Я тут борщ приготовила, и творожная запеканка скоро подоспеет.
— Спасибо, что-то нет аппетита, — призналась я.
— Не нравишься ты мне, — нахмурилась мама. — Совсем толком питаться перестала. А что это ты так странно двигаешься? Как деревянная вся.
— Ерунда, мышцы потянула, — соврала я. Только лишних волнений родительнице доставлю своей правдой, а у нее забот и так полон рот: с одной работы на другую спешит, почти без отдыха живет. — Через пару дней пройдет, в первый раз, что ли?
— Совсем не бережешь ты себя, Рита, — поджала губы мама. — Иногда я жалею, что привела тебя маленькую на танцы. Была бы целее, выбрав другое занятие. А тут как заболела этой музыкой.
— Забери у меня танцы — и меня не останется, — сказала я. — Зачем тогда жить, если нельзя заниматься тем, чего душа требует?
— И в кого ты у меня такая максималистка?
— Ладно, не будем спорить. Только настроение друг другу испортим. Ты уже убегаешь?
— Через пятнадцать минут надо выйти, чтобы успеть к вечерней смене. Я сегодня в супермаркете. А у тебя какие планы?
Мама работала на заводе на процессе упаковки, уборщицей в супермаркете, посудомойкой в ресторане и так… по мелочи. А все ради того, чтобы мы не потеряли квартиру и мне всего хватало. Я тоже помогала, нагружая себя заказными курсовыми, рефератами и редкими халтурами в клубах. Но деньги имели свойство очень быстро заканчиваться. Их и так вечно не хватало. Так разве я могу позволить себе заболеть?
— А у меня свидание.
— С Сашкой? Настойчивый парень, — улыбнулась мама, заставив меня поморщиться. — Нет? Какой-то новый кавалер, а я о нем не знаю?
— Я познакомилась с Глебом. Он самый лучший.
— Самый лучший, значит? — выгнула брови родительница. — А поподробнее?
— Потом, все потом, — пообещала я. — Иначе не успею переодеться.
Мама настаивать не стала, а я уложилась в отведенные мне полчаса. Когда спустилась, под подъездом уже дожидалась машина
— Ты вовремя, — улыбнулся мужчина, стоило мне забраться в салон. — Иди сюда, Мышка.
Любимый опалил мои губы жарким поцелуем. Ощущение было таким, будто мы вечность не виделись.
Обезболивающие позволили мне без проблем доехать до гостиницы, но, когда мы поднимались в номер, все болевые ощущения стали возвращаться.
— Ужин закажем прямо сюда. Ты же не против? — спросил меня Глеб, притягивая в свои объятья. — После, хорошо? Я хмелею от тебя, Ритка. И спать тебе сегодня не дам, так и знай.
— М-м-м… — простонала я, когда мужчина провел ладонями по моей спине.
— Тебе больно? — нахмурился Глеб.
— Да так, неприятные ощущения после неудачной поддержки.
Мужчина, в отличие от мамы, деликатностью не отличался, устроил мне форменный допрос с пристрастием. И пока не разузнал о том, что случилось сегодня, не успокоился.
— Велесов, значит, — процедил сквозь зубы Глеб. — Не понял, гаденыш. Ну ладно. Объясним популярнее.
— Эй, куда?
— Ты же не сможешь заночевать, правда?
— Мама не поймет… — закусила нижнюю губу я.
— Я так и подумал, — кивнул Глеб. — Значит, на сегодня все отменяется, Мышка. Тебе нужно отдохнуть, а я не смогу держать руки при себе.
— Но-о… — Мы только встретились, расставаться не хотелось.
Мужчина подошел ко мне и двумя пальцами приподнял подбородок, чтобы я не отводила взгляд.
— Я хочу, чтобы тебе мои прикосновения были в радость, — безапелляционно сказал он. — Искаженное болью лицо — не то, что может меня возбудить.
Вот так закончилось мое второе свидание, толком не успев начаться.
ГЛАВА 6
— Открывай, или я выломаю дверь!
Я закатила глаза, щелкнула замком и смерила подругу скептическим взглядом.
— Надо было дать тебе попробовать воплотить угрозу в жизнь. Интересно глянуть.
— Не стоит меня игнорировать, Ритка, — пригрозила мне пальцем Рогова. — Я страшна в гневе. Почему не отвечала?
— Спала, — ответила я и зашаркала обратно в свою комнату, оставив подругу на пороге квартиры.
— Пятьдесят пропущенных, Селезнева, — возмущалась она мне в спину. — Да я бы даже медведя из спячки подняла!
— Я всю ночь не могла уснуть.
Спина ныла, не переставая. Словно внутри меня разбили революцию и все горело, погибало и разваливалось на куски. Больше четырех таблеток обезболивающих за сутки приняла, четвертая меня даже уже не взяла, зато сердце стало выскакивать из груди, точно во время пробежки. И я побоялась еще что-то пить. Так и терпела, стиснув зубы. А утром силы закончились, и едва за мамой захлопнулась дверь, как я рискнула со снотворным.
Я прилегла на кровать.
Садиться пока было тяжело, каждое неловкое движение могло отозваться болью.