Любовница твоего мужа
Шрифт:
— Я понимаю, Мышка, — сменил гнев на милость он, позволив себя обнять. — Но больше так не делай. Я хочу знать, что моя женщина во всем и всегда меня поддержит и безоговорочно доверяет. Иначе отношения не приносят удовольствия, а только выматывают. Понимаешь?
— Да, Глеб, — поспешно согласилась я. От одной мысли, что мы можем расстаться, меня бросало в холодный пот. Да что там расстаться? Я уже и жизни своей без этого мужчины не представляла! — А… Как это произошло? Если, конечно, тебе не тяжело говорить.
— Ну какие же все бабы любопытные, —
— Мне жаль, — закусила нижнюю губу я.
— Очень хорошо, что она не взяла с собой дочь. В машине было детское кресло, Мари часто ездила по делам, а оставлять Кэт на нянь не хотела. Как подумаю, что мог лишиться дочери…
Он стоял ко мне спиной, но я заметила напряженную позу, стиснутые кулаки, и сердце замерло от той трагедии, что когда-то свалилась на моего мужчину. Хорошо, что он выстоял, не сломался и… мы встретились.
— А почему ты мне раньше не сказал?
— Не хотел тебя пугать, — ответил Глеб. — Вдовец с довеском — не самая лучшая партия для такой чистой, светлой девочки. Сначала даже обрадовался, когда ты исчезла и не оставила номер телефона, подумал: целее будешь. Но встреча в клубе расставила все по своим местам. Я же по своей сути, Рита, эгоист. Один раз попробовав тебя, уже не могу отказаться.
— И не отказывайся. — Я прильнула к нему со спины. — Я же люблю тебя.
Глеб накрыл мои ладони своими.
— Я знаю, Мышка, — ответил он. — У тебя все эмоции на лице написаны, очень легко читать.
— Так, значит, ты именно к ней настолько часто ездишь?
— Да, разбираюсь с клубами и обязательно заскакиваю к Кате. У меня есть дом в уютном городке на юге Германии. А здесь… квартира.
— А почему не привезешь дочь сюда? — полюбопытствовала я. — Если думаешь, что я ее не приму, то зря. Дети никогда помехой стать не могут. Я обязательно полюблю ее, ведь она твоя, Глеб.
— Давай мы сначала друг к другу привыкнем, притремся. Если вдруг что-то не выйдет, то зачем лишний раз травмировать ребенка? Катя уже потеряла мать, ты же понимаешь?
— Конечно, — согласилась я.
— Вот и хорошо, Мышка, — остался доволен Глеб. — А теперь иди ко мне.
Его глаза загорелись уже знакомым мне огнем.
— Но… завтрак…
— И в аэропорту смогу перекусить, а вот когда с тобой еще раз увидимся, неизвестно, — прижался поцелуем мужчина. — Или ты не хочешь показать мне, как сильно будешь скучать, Мышка?
Скучала ужасно. Мне настолько оказалось невыносимо без Глеба, что впору было на стены лезть и выть от тоски. Хорошо, все время находились другие занятия. Реабилитация после травмы занимала почти весь день, и подготовка к экзамену тоже. Потихоньку я прогоняла номер, который должна была показать.
Правда, пришлось выкинуть из него почти все сложные элементы. Чем только Хорькова собиралась брать, понятия
С Глебом мы перезванивались редко, сама я ему не писала и не надоедала звонками, как он и просил. Сдерживалась из последних сил. Ведь иногда очень хотелось услышать его голос…
Подработки я лишилась, дополнительные нагрузки моей спине были сейчас противопоказаны. Хорошо, что Глеб оставил деньги, иначе неизвестно, как выживала бы. А так получится безбедно прожить месяц-два. Хотя сидеть на его шее я не планировала, обязательно найду работу, даже если с театром Хорькова не сложится.
К матери наведываться было стыдно… Мы редко ругались, почти никогда, а тут я такое вычудила… Но и она не имела никакого права так пренебрежительно отзываться о мужчине, которого я выбрала. Все же я давно не ребенок, глупо считать, что начну плясать под дудку родителей, наплевав на собственные желания.
Когда наша пауза непозволительно сильно затянулась, я сорвалась первая и позвонила.
— Он уже тебя бросил? — первое, что спросила мама, стоило ей услышать мой голос. — Удостоверилась, что я была права?
На этом наш разговор и завершился, толком не успев начаться. Все опять переросло в банальный скандал, взаимные упреки и обиды.
Одним утешением для меня оставалась музыка. Ну и Васька не бросала.
— Неплохая хата, — сделала вывод подруга, осмотрев квартиру Глеба. — Район престижный, евроремонт забацал. Бабосики в карманах у мужика действительно шуршат, без подстав. Только вот гладенько здесь все как-то, вылизано, словно и не жил никто раньше.
— Тебе лишь бы к чему прицепиться, — пожала плечами я. — Прости, что раньше в гости не приглашала. Глеб…
— Да я уже поняла, что твой Хлебушек на деле тот еще тиран, — хмыкнула Рогова. — Мягко стелет, а ехать ой как жестко.
— Вась!
— Молчу-молчу. — Она шутливо закрыла рот воображаемым ключиком и швырнула его себе за спину. — Я не трогаю твоего Глеба, и будет мне счастье, помню, подруга.
— Вот именно. Кофе будешь?
— Я слабая женщина, не могу отказаться, — закатила глаза Рогова, устраиваясь на кухонном диванчике. — Ритка, у меня к тебе серьезная просьба будет.
— М-м-м? — Я обернулась через плечо, включая кофемашину.
— Если когда-то я так же врюхаюсь без памяти, застрели сразу, ок? Чтобы не мучилась.
— Помело ты, Васька, — хихикнула я. — И язык твой без костей.
— А что? Дрянь редкостная эти ваши чувства. Мне такого добра и даром не надо, и пусть даже доплатят — не соглашусь.
— Ты так говоришь, потому что еще ни разу подобного не испытывала, — сделала вывод я. — А ведь любовь — она…
— …заставляет тупеть, избавляет напрочь от самосохранения и привязывает к другому человеку, словно это часть тебя, — закончила за меня подруга. — Нет, благодарствую.