Любовница ветра
Шрифт:
– Он иногда делал фотографии на полароид.
– У тебя они есть?
– Нету.
– Чьи-нибудь ещё фотографии видела?
– Нет.
– Помнишь, где он хранил фотографии или сам фотоаппарат? Давал ли кому?
– Не помню.
– Окей, ещё что?
– Кажется, есть ещё кое-что. Думаю, Толя боялся светиться со мной: уже не забирал на машине, мы не ходили по магазинам, как раньше, не сидели в ресторанах. С каждой встречей он становился раздражённее, подозрительнее, расспрашивал, не сболтнула ли я чего лишнего и всё такое. К одному из последних свиданий у него дома я добиралась сама, приехала раньше обговорённого времени. Он не сразу ответил и не сразу открыл калитку во двор. Выходя из лифта, я столкнулась с девушкой, не знаю, двадцати-двадцати пяти лет. Дверь квартиры, справа от лифта,
– И ты всё равно вошла?
– Я доверяла ему.
– То есть у нас есть ещё одна предполагаемая жертва?
– Артур, не перебивай!
– Не совсем так. Позже Толя будет называть её Варей, мол она приходится дальней племянницей, которая была вынуждена покинуть родной городок, потому что ей грозила опасность. Варей интересовалась полиция, о ней ходили дурные слухи, а кто-то даже напрямую угрожал. Якобы из-за неё умерло несколько парней, один же чудик прямо на её глазах распорол себе живот и искромсал пах. Варина алкоголичка-мать, можно сказать, отказалась от дочери и пристроила к единственным родственникам, с которыми ещё остались какие-то связи. На следующей нашей встрече я невзначай поинтересовалась о Варваре, на что Толя сказал, что она теперь избегает его, так как в тот самый день украла из квартиры деньги, но он не злится за это.
– Значит, и на нас не будет. А дурочку самоубийце я бы посоветовал засунуть голову в микроволновку – эффектнее бы вышло.
– Ты поверила ему? – Максим спрашивал с видимой заинтересованностью и участием, что ещё больше располагало Настю к нему.
– Тогда поверила. Сейчас – не знаю, уже не так уверена в этом. Я бы и не вспомнила об этом происшествии и Варе, если бы несколько недель назад случайно не встретилась с ней. Подруг как-то не осталось – всё чаще гуляю одна, но так даже лучше придумывается материал для выступлений. Так и гуляла я тогда по торговому центру, где увидела её, Варю. Она была в компании дорого одетого, но немного неряшливого, молодого человека. Варвара была в чёрных очках. Мне хватило мимолётной секунды, чтобы узнать и вспомнить её, как будто старого знакомого, единожды увиденного человека. Она прошла мимо без малейшего внимания, что было вполне естественно, учитывая все обстоятельства, однако вечером этого же дня мне на телефон с неизвестного номера приходит такое СМС: «Прости, что не поздоровалась и не поблагодарила». В тот день я больше никого не встречала, а в прошлые из дома не выходила. Не знаю, откуда у неё взялся мой номер и для чего, должно быть, через Толю. Если узнала, зачем вообще писать?
– Написала что-нибудь в ответ?
– Нет. Что я могла ответить? Вообще-то, это довольно странно, а отвечать на это – ещё страннее.
– Номер в телефоне остался?
– Должен быть, – Настя быстрыми пальчиками заколотила по кнопкам и с улыбкой, адресованной Максиму, протянула экранчик с выделенными цифрами. – Нашла.
– Отлично, пускай Макс перепишет, думаю, она нам ещё пригодится.
С противоположной стороны дорожного кольца шёл худощавый парень на вид не старше двадцати пяти (было ему двадцать восемь) с длинным орлиным носом и большими круглыми глазами, которые казались таковыми даже с прищуром, усиливающим впечатление чудаковатости на близком расстоянии из-за того, что одно веко опускалось ниже другого. Неординарную внешность подчёркивали пирсинг брови, партаки и тяга к широким шарфам.
Как только Артур заметил Женю, тут же сказал:
– Закрываем тему! Всё это должно быть только между нами тремя – больше никого не втягиваем.
– Мы-то с Артуром умеем хранить секреты, но можем ли мы надеяться на то же самое с твоей стороны?
– Теперь, как я понимаю, вступив в ваш тайный кружок, у меня другого выбора не остаётся.
– Верно понимаешь. И шутки на эту тему тоже постарайся на ближайшее время исключить из каких-либо выступлений и разговоров… – Максима перебил Артур и продолжил за него:
–
– Да поняла я. Как говорится, первое правило…
– Смотри, этому дятлу не проговорись, – сквозь зубы прогудел Артур, когда увидел, меняющийся с левого на правый, профиль Жени через дорогу. Артур недолюбливал Женю и не упускал возможности лишний раз подколоть его, особенно в компании с другими людьми. Такое отношение к нему он объяснял личным нетерпением к «слабохарактерности и неформальности» и любил припоминать слова Максима, однажды высказанные про повадки Жени: «дебильная угловатость».
В так называемой тусовке, где зачастую присутствовало негласное равенство, Максима и Артура ценили довольно высоко, – оба умели выходить на передний план, имели успехи в соблазнении (что являлось главным связующим в данном кругу лиц), однако, когда они были вместе, находиться с ними становилось, мягко говоря, тяжело. Дело в том, что половина успеха в соблазнении держится на умениях непринуждённо знакомиться и производить заинтересовывающее первое впечатление (необязательно приятное, главное – вызвать эмоции), а для того, чтобы получать эти умения, нужно приобретать опыт. Опыт – это, в свою очередь, ошибки и отказы, а ошибки и отказы в программе размножения, являющейся одной из главных мерил нашей самоценности, – это значимые удары по самооценке, имеющие накопительный эффект, тем более для самца, другими словами, удары по мужскому эго. Поэтому первое, чему учатся новички в искусстве обольщения – работе над своим эго, технике его удержания между: «я лучше всех, я всё знаю», что будет останавливать любые проявления активности из-за страха отказа и потери «короны самомнения», и «я недостоин и в чём-то неполноценен», что будет вызывать неуверенность и бессмысленность любых начинаний. Оттого естественным образом в компании так называемых соблазнителей присутствует дух поддержки и усреднения, если же этого нет, то появляется элемент враждующей конкуренции, из-за чего, как ни странно, будет падать эффективность и возрастать уровень деструктивной агрессии и токсичности. Максим и Артур же, комбинируясь, нередко привносили разлад и отравляли атмосферу поддержки, даже если это им самим шло во вред, так как оба прекрасно понимали, что если превозносишь своё окружение, то превозносишь самого себя. Почему они это делали? – просто потому, что весело. Почему это весело? – может быть, своеобразное чувство юмора или же особая девиация, имеющая более глубокий и скрытый генезис. Правды ради, людей без психологических заскоков в их тусовке не было, и Женя не исключение.
– Здорова, парни, – вялое рукопожатие. – Привет, мы ещё не знакомы. Меня Женя зовут, – сказал он, предоставляя и Насти свою узкую и длинную ладонь. У многих из тусовки выработалась привычка подавать руку девушкам при знакомствах, как социально-приемлемый предлог для прикосновений, чтобы субъекты воздействия привыкали к телесной коммуникации и в дальнейшем с меньшим отторжением воспринимали прикосновения более интимного характера.
С самой что ни на есть дебильной угловатостью и претенциозностью Женя берёт руку Насти, еле сдерживающей улыбку, и пожимает ещё несколько секунд.
– Что у тебя с рукой и со лбом? – спрашивает Максим и кивает на перевязанные бинты, выглядывающие из левого рукава.
– Пустяки, случайно навернулся, – поправляет рукав, – давно с кем-нибудь из наших виделись?
– С Мишей недавно втроём выходили, а так сейчас работа – не всегда успеваем.
– Аналогичная ситуация. Позавчера с Никитой прогулялись – дёрганый он какой-то стал в последнее время, а так ничего нового. А ты, Настя, здесь какими судьбами?
– Гуляю.
– С Максимом и Артуром?
– Ну не с тобой же ей гулять! Что за тупой вопрос? – Артур только набирал обороты, зачастую под конец прогулок он доходил до прямых оскорблений, а Женя либо отмалчивался, либо неумело переводил тему разговора, либо вовсе соглашался, чем ещё больше раздражал и подначивал Артура.
– Действительно, странно сформулировал. Вы через поля познакомились?
– Какие поля?
– Он имеет в виду, что познакомились на улице, – Артур пояснил Насте, – нет, я ходил на комедийное выступление, там и заобщались. Настя начинающий комик.