Любовница
Шрифт:
Ифигиния всей кожей ощущала растущее смущение Герберта. И взволнованный взгляд тети Зои. Она изобразила безмятежную улыбку:
— Если что-то и можно было узнать за это время о Мастерсе, так это то, что совершенно бесполезно пытаться предугадать его действия.
— Человек-загадка, точнее не скажешь, — быстро согласился Герберт. — Всем известно… Остается только догадываться, что за планы он вынашивает!
— Но ведь это не может быть тайной для всех! — воскликнула Зоя. — Должен же кто-то еще, кроме
— Вы имеете в виду невесту? — Брови Герберта несколько раз взлетели и опустились. — Но если Мастерс взял клятву с нее самой и с ее семьи, что они будут хранить молчание вплоть до официального объявления о помолвке, то уж будьте уверены: они не проронят ни слова. Они ни за что не посмеют нарушить его приказ, если хотят выиграть главный приз сезона.
— Пожалуй, вы правы, — пробормотала Зоя. — Знаменитые правила Мастерса…
— Вот именно. — Герберт улыбнулся Ифигинии:
— Позвольте пригласить вас на танец, миссис Брайт?
— Да, благодарю вас, Герберт.
Все что угодно, лишь бы прекратить обсуждение брачных планов Маркуса, подумала она, оставляя бокал на ближайшем столике.
Герберт взял ее под руку и с первыми звуками вальса ввел в круг танцующих. Взволнованно глядя ей в глаза, он с благоговением положил руку на талию Ифигинии.
— Я правильно понял, что предстоящая женитьба Мастерса расстроила вас, дорогая?
— Совсем нет. Как вам известно, мы с Мастерсом очень хорошие друзья, и поверьте мне — досужие разговоры о его свадьбе на самом деле не более чем сплетни.
— Прошу прощения, но ведь я тоже ваш друг, Ифигиния, — мягко проговорил Герберт. — Мне кажется, мы с вами во многом очень похожи, и хочу сказать лишь одно: мне очень неприятно то, как обошелся с вами Мастерс. Я очень сочувствую вам.
— Вы очень добры, но я не нуждаюсь в вашем сочувствии.
— Мастерс известен своим бессердечием, дорогая. Он вполне способен жениться на непорочной девственнице и как ни в чем не бывало продолжать роман с вами.
— Вас это не должно беспокоить.
— Но неужели вы стерпите такой позор?! — в отчаянии воскликнул Герберт. — Это будет просто невыносимо для такой гордой, независимой, возвышенной особы, как вы! Вообразите только: делить мужчину с его женой!
Ифигиния бросила на него грозный взгляд:
— Мы часто делим своих друзей с другими, Герберт.
— Будь все проклято! Он ваш любовник, а вовсе не друг! Огромная разница, моя дорогая!
— Довольно, Герберт.
Он мучительно покраснел:
— Я не хотел показаться бестактным, Ифигиния, но всем известно о характере ваших отношений с графом.
— Неужели?
— Да, конечно. Ваши отношения никогда ни для кого не были секретом! Что, впрочем, и
— Благодарю вас, Герберт. — Ифигиния была искренне тронута его страстной речью. — Вы слишком добры ко мне.
— Только потому, что вы заслуживаете такого же уважения, какого достойно само Совершенство, только поэтому я чувствую себя обязанным заставить вас подумать о будущем. Одно дело — иметь… особые отношения с таким могущественным человеком, как граф Мастерс, но совсем другое — вдруг оказаться пушинкой, которую он равнодушно сдует со своей ладони.
— Пушинкой?! — Ифигиния резко остановилась посреди бального зала.
Герберт беспомощно захлопал глазами:
— Но ведь Мастерс никогда не предложит вам стать его женой, мадам. Всем известно, что если он и нарушит свое главное правило, то, безусловно, изберет юную девственницу на роль матери своего наследника. Все ждут от него этого шага!
— Вы заходите слишком далеко, Герберт! Вы прекрасно знаете, что я никогда и ни с кем не обсуждаю свои отношения с Мастерсом, — резко ответила Ифигиния, чувствуя любопытные взоры танцующих, прикованные к ним с Гербертом.
— Я не хотел оскорбить вас, мадам. — Он выглядел совершенно сбитым с толку. Смущенно оглядываясь на кружащиеся в вальсе пары, Герберт снова взял Ифигинию под руку. Поспешно вывел из круга. — Прошу простить меня.
— Разумеется, Герберт.
— Я говорил слишком громко. Но, поверьте, это лишь потому, что я очень тревожусь за вас!
— Я понимаю, Герберт. — Ифигиния дотронулась до его руки. — Но я светская дама, а не юная доверчивая девочка. Я вполне могу сама позаботиться о себе.
— Раз вы так считаете… — Герберт снова вытащил платок и промокнул бисеринки пота, выступившие над бровями. — Вы очень смелая женщина, моя дорогая. Я всегда буду безумно восхищаться вами. Пожалуйста, помните только одно: всегда, в любом случае, когда вам потребуется помощь, вы можете полностью положиться на меня.
— Благодарю вас, Герберт, — улыбнулась Ифигиния. — А теперь, ради Бога, извините меня. Мне необходимо перемолвиться парой слов с одним человеком, который вот-вот должен прийти.
— Да-да, конечно…
Герберт неловко сунул в карман измятый платок. Проходя через переполненную залу, Ифигиния чувствовала на себе его печальный, задумчивый взгляд.
Да, Герберт очень добр, да, тетя хочет защитить от боли ее сердце, однако никто из них не знает всей правды. А она не имела ни малейшего желания попытаться объяснить, в какой необычной ситуации она оказалась.