Любовник из каменного века
Шрифт:
— Ну, хорошо, Вера, пойдёмте. На сегодня я свободен. Выпьем по чашечке кофе, но с одним условием, — Олег Петрович вышел из-за стола и надел зелёные резиновые сапоги. — Вы расскажете мне о человеке, с которым меня перепутали. И про неолит тоже, я всё-таки историк, мне интересно.
***
Как все высокие грузные люди, пренебрегающие спортом, Рудов сутулился и был неуклюжим. Старомодный костюм и резиновые сапоги превратили бы его в законченного фрика, если бы не свежее одухотворённое лицо. Вера подумала, что такой препод должен нравиться
Они сидели в полуподвальном ресторанчике у выщербленной кирпичной стены, которая наверняка помнила и работяг с завода Карра и Макферсона, и их возлюбленных белошвеек. На столе горела свеча в латунном подсвечнике и остывал «Айриш кофе», наполняя воздух жарким ароматом ирландского виски.
Вера шиковала. Денег у неё было мало, и жила она в режиме строжайшей экономии, но внезапное желание обаять доцента победило здравый смысл. Вера заказывала уже третью порцию кофе и всё рассказывала, рассказывала Олегу Петровичу свою невероятную историю. О том, как поссорилась с бойфрендом и пошла бродить по музею петроглифов. Как познакомилась с профессором Олафсоном, которого уволили за абсурдные теории и общую психическую нестабильность. О том, как профессор открыл ей портал в прошлое, и Вера провалилась в каменный век. О том, как встретила там великолепного дикаря, отказалась разделить ложе с его холопами и в итоге соблазнила его самого. О том, как проворонила флешку со ста двадцатью восемью гигабайтами сенсационных фотографий.
Олег Петрович пил кофе, фыркал и смеялся над тем, как Вера в лицах изображала то профессора Олафсона с его корявым русским, то разъярённого Ру с его «пуу-пуу хрям-хрям», то несчастного Антона, который так и не понял, какая муха укусила его девушку. Отсмеявшись, Олег Петрович сказал, что фотографии Веры (если она их добудет и они окажутся подлинными) взорвут научное сообщество почище Хиросимы. Это будет открытие века, Нобелевская премия мира и деньги, которых хватит до конца жизни.
— Вот и я так думаю! Поэтому коплю деньги на вторую экспедицию, — поделилась Вера, довольная реакцией слушателя. — И таких глупых ошибок я больше не совершу. Слишком дорого они мне обходятся.
— О, да, — согласился доцент, — как ни прискорбно осознавать, деньги в нашей жизни играют немаловажную роль. Если бы я был богат, я бы целиком посвятил себя разгадке археологических тайн.
— Типа Гростайна?
— Да, типа Гростайна. К сожалению, моей зарплаты едва хватает на жизнь. Я и не мечтаю увидеть норвежские петроглифы собственными глазами.
Вера подумала, как было бы здорово взять доцента с собой. Во-первых, он всё-таки специалист по каменному веку, во-вторых, приятный собеседник, в-третьих, симпатичный мужчина, несмотря на облезлый пиджак со значком. Весь вечер она присматривалась к Олегу Петровичу и подмечала детали: жест, которым доцент заправил за ухо прядку волос, манеру смеяться, откидывая голову назад, сильные кисти рук.
Набравшись
— А сколько вам лет, Олег Петрович?
— Тридцать.
— Ого! — вырвалось у Веры.
— Думали, я намного старше? — он горько улыбнулся. — Я живу с матерью, она тяжело больна. Это налагает определённые обязательства и накладывает отпечаток на всю мою жизнь. И на внешность тоже.
Особенно на гардероб. Он что, носит вещи своего дедушки?
— Сочувствую. Вы не женаты?
— Нет.
— А девушка у вас есть?
— Нет.
Вера помялась и спросила в открытую:
— А вы не гей случайно?
Доцент сгорбился ещё больше, уткнулся носом в кофейную пенку и пробормотал:
— Я не знаю... Теоретически такая вероятность не исключена, но я не проверял. Я девственник.
С ума сойти!
***
Перед Ру было неловко. Теперь, засыпая, Вера представляла не красавца-мачо с кубиками на прессе, а скромного и обаятельного увальня. Было в доценте Рудове что-то невыразимо притягательное: добрые влажные глаза, тихий нрав, увлечённость археологией и преподавательской деятельностью. Все разъехались на раскопки, а он торчал в своём институте с утра до ночи. Подтягивал отстающих студентов, принимал экзамены.
Вера представляла, как входит в аудиторию, а там никого нет, только Олег Петрович сидит за столом и что-то пишет.
— Я бы хотела пересдать экзамен по истории неолита.
Доцент поправляет очки:
— Похвальное усердие, Верочка. С чего начнём?
Вера усмехается уголками губ и присаживается на край стола, изящно скрестив ножки, обтянутые чёрными чулками.
— А вот с этого, — и ставит лаковую туфельку на гульфик старомодных доцентовых брюк.
Под туфелькой взбухает и твердеет. Какой пылкий девственник!
— Что вы делаете! — говорит Олег Петрович. — Прекратите. То есть продолжайте... О, да, да...
На этом фантазия обрывалась, и Вера уплывала в оргазм, ни о чём не думая. Через несколько дней она так соскучилась по Олегу Петровичу, что пригласила его в кино. И тот согласился.