Любовные чары
Шрифт:
Хьюго, поняла вдруг Марина. Они не вдвоем в постели, с ними третий. Десмонд не верит ей, его сковала ревность.
И вдруг свет померк в глазах. Марина вспомнила, что в парке она выдохнула ему в лицо слова любви, а Десмонд отбросил ее от себя. Тело ее вмиг заледенело, она замерла.
Губы их с Десмондом еще соприкасались, но теперь они лежали, как два врага, изнемогшие в смертельной схватке, на миг замершие, чтобы перевести дыхание, но стерегущие всякое движение другого. Марина поняла: что бы она ни сделала сейчас, Десмонд не будет удерживать ее. Нечем ему ее удержать!
Марина развела руки, Десмонд слегка приподнялся, и она
Счастье, что их комнаты поблизости. Никто, ничей любопытный глаз не успел увидеть, как Марина, совершенно раздетая, вышла из спальни своего… ну, словом, из спальни сэра Десмонда и вошла в свою дверь.
У нее подогнулись ноги, и она села у двери, не чувствуя ничего.
В комнате горела только свечечка в ночнике, по сравнению со спальней Десмонда здесь было темно, однако Марине и слабого огонечка было много. Хотелось оказаться воистину в кромешной, непроглядной тьме… спасительной или губительной, кто знает. В такой она пребывала лишь однажды в жизни – когда блуждала по замковым потайным переходам, ведомая Макбетом. Вот если бы у нее была такая же дверь за гобеленами, как в комнате Джаспера, она бы вошла в нее и скрылась бы, заблудилась в переходах, исчезла бесследно, как некогда злополучный сэр Брайан, оставивший бедняжку Урсулу убиваться по себе. А кто будет убиваться по ней? Да никто. Десмонд в конце концов сдастся на милость Джессики и обвенчается с ней в домовой церкви Маккол-кастл. Везет же Джессике! И Десмонд будет принадлежать ей, и соперницу она довела до того, что та готова живьем в могилу зарыться. Как же расчетливая Джессика не распорядилась отвести мисс Марион комнату с потайной дверью, ведущей в лабиринт, во тьму… в никуда? Впрочем, в этой части замка тайных дверей нет. Только в той, где живут Джессика и Джаспер.
Джессика и Джаспер…
Марина с трудом поднялась, доплелась до кровати, ощупью забралась на нее и зарылась в одеяла, перины, подушки, медленно согреваясь. Однако дрожь так и пронизала ее, едва лишь в мыслях встретились два имени – Джессика и Джаспер.
Их комнаты рядом. Им совсем не обязательно выходить в коридор, чтобы встретиться, достаточно пройти через потайные двери. И обе двери ведут в переход, который тянется к старой башне, где томилась в заточении Гвендолин. Откуда она бесследно пропала.
Джессика и Джаспер! Марина замерла, перестав дышать от внезапной догадки.
Какая глупость… Нет, не глупость! Чего ради Флоре приводить Алана к замку? Едва ли Джасперу, который держал в заточении мать ребенка, это понравилось бы. А Флора хотела порадовать, утешить несчастную узницу. Она поступала против воли Джаспера, рисковала ради Гвендолин, а значит… значит, не она та любовница Джаспера, о которой говорили Гвен с Урсулой. Конечно, не она!
Марина напряглась, вспоминая. Гвендолин хотела, чтобы любовница застигла ее мучителя на месте преступления. Значит, он боится ее. Наверное, она каким-то образом прибрала его к рукам, на что Флора не способна. Ведь она безмерно любит Алана, и если бы Джасперу понадобилось приструнить ее, он мог бы пригрозить расправиться с мальчиком. А получается, что его самого кто-то держит мертвой хваткой, заставляет трепетать. Кто? Теперь ясно. В замке есть только одна женщина, подходящая для столь зловещей роли, – Джессика.
Джессика – с ее змеиной проницательностью,
– Ничего себе… – прошептала Марина.
Затрещав, погасла свеча, и Марина вздрогнула от страха. Нет, не звук, не внезапная темнота испугали ее: ей стало страшно за Флору.
Ну уж и удумала штуку отважная женщина, беззаветно преданная своему молочному брату, его жене и сыну! Судя по всему, Джаспер и не подозревает, что под именем его дочери скрывается мальчик! То есть он, конечно, знает, что ребенок не его, Джаспер ведь бесплоден, но дочь Алистера, даже и законная, для него не представляет никакой угрозы: женщины Макколов становятся наследницами, если не осталось наследника-мужчины.
Нет, Джаспер по-своему привязан к «крошке Элен», если не выдал тайны ее рождения Джессике. Наверное, знал ее мстительность, о которой и подозревать не могла Марина, когда начала выбалтывать все, что только становилось ей известным об обитателях замка или хотя бы взбредало в голову. Ведь именно Марина притащила ей в клювике листок из дневника Джаспера, и так Джессика случайно узнала, что Гвендолин была обвенчана с Алистером, что вовсе не ребенок Джаспера нашел себе приют у Флоры. И все-таки Джессика додумалась: ребенок Гвендолин жив.
Какое счастье, что Флора так хитра! Если бы не случайная встреча Марины с «брауни» возле замка… Но долго ли продлится неведение Джаспера и Джессики? Очевидно, теперь они заточили Гвендолин в таком месте, до которого не добраться. Интересно, сможет ли Флора подольститься к Джасперу и вызнать тайну? Нет, ей нельзя раздражать Джаспера, если она хочет спасти Алана. Флоре бы лучше уехать с ребенком… Но тогда Алану никогда не стать тем, кем он является по праву рождения: лордом Макколом! На что Флора надеется? Неужели существует надежда восстановить наследственные права Алана?
Марина схватилась за горло. Да в уме ли она? Куда она лезет? Зачем?!
Хочет помочь Алану. Но тогда лордом Макколом сделается Алан. А как воспримет такой поворот событий Десмонд? Захочет ли он справедливости или увидит в ребенке врага?
Слезы отчаяния так и хлынули из глаз. Марина горько всхлипнула – и окаменела, услышав тихий голос:
– Не плачьте, леди Элинор!
Как ни странно, она даже не испугалась, а только подумала: «Кажется, безумная ночь никогда не кончится!»…
И день выдался безумный
Марина проснулась от голода. Горничной, однако, не было видно. Пришлось, чтобы унять голодную тошноту, снова свернуться в клубочек. Глэдис не появлялась… Да и появится ли вообще? Ясно, что будущее теперь представляется мисс Ричардсон и ее верной союзнице совершенно однозначно: «русская кузина» будет выдворена из замка, так что Глэдис не придется тратить на нее ни силы свои, ни время. Марина вспомнила хорошенькое простодушное личико Глэдис и почувствовала себя вдруг такой одинокой! Как будто Глэдис была последней каплей в том омуте потерь, куда вчера ухнула Марина.