Любовные драмы у трона Романовых
Шрифт:
Как свидетельствует камер-фурьерский журнал в записи от 26 августа 1800 года, «Их Величества возвращались из церкви в Кавалерскую комнату, где их благодарила фрейлина графиня Екатерина Павловна Скавронская за позволение вступить в брак с князем П. И. Багратионом».
То есть для графини Екатерины Васильевны и её дочери такое приглашение в Гатчинский дворец неожиданностью не было. Скорее всего, клеветники императора Павла Петровича несколько переусердствовали, добавляя к создаваемому ими лживому образу императора ещё и самодурство по насильственному соединению брачными узами своих подданных.
Впрочем, у Павла Петровича, который не без согласия обеих сторон содействовал бракосочетанию, не было сомнений, что он устраивает счастье любящих сердец.
Многие
Вот что писал о Багратионе в своих знаменитых «Очерках Бородинского сражения» Фёдор Николаевич Глинка:
«Это был человек, которого усвоила история, который… одним личным достоинством вынудил себе всеобщее уважение; я не говорю уже о потомстве… Не спрашивая, можно было догадаться, при взгляде на его физиономию, чисто восточную, что род его происходит из какой-то области Грузии, и этот род был самым знаменитым по ту сторону Кавказа. Это был один из родов царственных… Этот человек и был, и теперь знаком всякому по своим портретам, на него схожим. При росте несколько выше среднего, он был сухощав и сложен крепко, хотя несвязно. В лице его были две особенные приметы: нос, выходящий из меры обыкновенных, и глаза. Если бы разговор его и не показался усеянным приметами ума, то всё ж, расставшись с ним, вы считали бы его за человека очень умного, потому что ум, когда он говорил о самых обыкновенных вещах, светился в глазах его, где привыкли искать хитрость, которую любили ему приписывать. На него находили минуты вдохновенья, и это случалось именно в минуты опасностей; казалось, что огонь сражения зажигал что-то в душе его, – и тогда черты лица, вытянутые, глубокие, вспрыснутые рябинами, и бакенбарды, небрежно отпущенные, и другие мелочные особенности приходили в какое-то общее согласие: из мужчины невзрачного он становился Генералом Красным. Глаза его сияли…».
Александр Васильевич Суворов говорил о нём: «В беседе с ним его не увидишь».
Кроме всего прочего, император полагал, что делал для своей дальней родственницы благое дело, доставляя ей знатность, коей как раз Скавронским и не хватало. Ведь род-то их, как сказано выше, происходил от литовского крестьянина, сестру которого Марту Самуиловну Скавронскую высмотрел царь Пётр в обозе воеводы Бориса Петровича Шереметьева, да и возвысил до царицы, а потом и императрицы российской.
Но знатность знатностью, да вот достаток у князя невелик. Конечно, «бедность не порок», но ведь Скавронские жить-то привыкли на очень широкую ногу.
Итак, в шестнадцать тридцать в Белом зале Гатчинского дворца собрались приглашённые придворные вельможи с супругами. Присутствовали в зале и члены императорской фамилии – и цесаревич, и великие князья, и великие княжны. Шафером на свадьбе был сам император Павел Первый. Провёл обряд венчания дежурный просвитер церкви Гатчинского дворца Николай Стефанов.
Евгений Анисимов в книге «Генерал Багратион. Жизнь и война» пишет:
«Во всех биографиях Багратиона отмечается, что его женитьба была инициирована Павлом и его окружением. Отрицать это, учитывая личности посаженых отца и матери, мы не будем. Свадьба, сыгранная 2 сентября 1800 года в Гатчинском дворце, логична для ситуации, в которой оказался Багратион: его приблизили к трону, он командовал одной из гвардейских частей, и его женитьба была продолжением процедуры инкорпорации Багратиона в придворную среду. Невестой его стала фрейлина императрицы Катенька Скавронская, молодая и очень красивая девушка.
Свадьбу сыграли по высшему разряду – в императорской резиденции, венчали молодых
Венец над женихом держал генерал-адъютант князь Петр Долгоруков, с которым Багратион был в приятельских отношениях, а над невестой – кавалергард Александр Давыдов. После этого император и императрица пожаловали новобрачных к руке; последние, как отмечено в камер-фурьерском журнале, “с находящимися при них родственниками проходили по имеющейся со входа от двора лестнице в Картинную комнату, и для угощения в оной бывших с новобрачными гостей, как кофием с десертом, так и после сего и вечерним столом, было откомандировано по одному из каждой должности официанту с помощниками”. После поздравлений Павел и Мария покинули празднество».
Спустя несколько дней, 5 сентября, новоиспечённая княгиня Екатерина Павловна Багратион в том же Гатчинском дворце благодарила императора за содействие в браке с Петром Ивановичем Багратионом.
Вскоре государь пожаловал ей орден Святого Иоанна Иерусалимского.
И всё же, почему Павел Петрович взялся за устройство счастья своего любимого генерала с таким энтузиазмом?
Наверняка всё заранее было оговорено с графиней Екатериной Васильевной Литта. Знал он, что матушка невесты мечтала о знатности. И действительно, сама-то она хоть и была сестрой великого Потёмкина, но сестрой… Слава и титулы светлейшего князя Таврического на сестёр и внучатых племянниц, естественно, не распространялась. Да и сама слава в период правления Павла Петровича несколько была затушёвана. Известно, что Потёмкин всегда поддерживал перед Екатериной её сына Павла, бывшего в ту пору великим князем, да и сам Павел против него ничего никогда не предпринимал. Но по восшествии на престол бывших материнских приближённых, о которых молва чего только не измышляла, не жаловал.
Ну а на что же, на какую знатность могла рассчитывать невеста по линии своего отца? Ни на какую… А здесь она стала княгиней. И не просто княгиней – князь Пётр Иванович был потомком побочной ветви грузинского царского дома Багратионов. Ветвь Карталинских князей Багратионов (предков Петра Ивановича) была внесена в число российско-княжеских родов 4 октября 1803 года при утверждении императором Александром I седьмой части «Общего гербовника».
Петр Иванович Багратион родился в 1765 году в Кизляре. Происходил он из древнего рода грузинских царей Багратидов. Его дед, царевич Александр, перебрался в Россию в 1757 году и дослужился в русской армии до подполковника. В 17 лет Петр Багратион поступил сержантом в Кавказский мушкетерский полк, участвовал в экспедиции против чеченцев, в бою был ранен и захвачен в плен, но горцы вернули его в русский лагерь даже без выкупа в знак уважения к отцу.
Конечно, если не брать, выражаясь словами Алексея Орлова, «материю любви», то брак внешне был взаимовыгоден.
Но супруги оказались совершенно разными людьми, по меткому замечанию одного из биографов, «единственным, что их сближало, было горячее и искреннее чувство патриотизма».
Алексей Петрович Ермолов так отозвался о браке Петра Ивановича Багратиона и Екатерины Павловны Скавронской:
«Государь избрал ему жену прелестнейшую, состояние огромное, но в сердце жены не вложил он любви к нему, не сообщил ей постоянства! Нет семейного счастия, нет домашнего спокойствия! Уединение – не свойство Багратиона; искать средств в самом себе было уже поздно, рассеянность сделалась потребностью, что усиливало беспрерывное в службе обращение».