Любовные похождения барона фон Мюнхгаузена в России и ее окрестностях, описанные им самим
Шрифт:
Вскоре за этими кликами стал слышен стук лошадиных копыт.
Наконец на дороге появилась громадная карета, в которую было впряжено не менее шестерки мощных коней. Они мчались во весь опор, словно за ними гналась шайка разбойников. На самом деле подстегивал их не страх, а совсем другое, как я вскоре узнал, чувство: нетерпение их пассажирок.
Карета – а это была, как я потом убедился, огромная карета со многими удобствами внутри – резко остановилась передо мной, и из распахнувшихся дверей с визгом и криками (которые я поначалу из-за удаленности и принял за комариный писк, а потом за гусиные клики) высыпала стайка дам, бросившихся мне на шею... Однако для всех их одновременно
Говорили они все разом, отчего я никак не мог понять, кто они такие и что им от меня нужно. От этого многоголосья у меня в ушах начался звон, и при всей моей любви к дамскому полу я подумал, что стоит им собраться в количестве больше двух, как производится суета, шум и вообще всякая неразбериха, от которой одна головная боль и никакого результата. В конце концов мне пришлось возвысить голос и потребовать, чтобы они замолчали. Все.
– А теперь кто-нибудь одна. – Они тут же снова принялись пищать – каждая хотела оказаться этой одной. – Тихо! – прокричал я громовым командирским голосом, от которого порой замирали в страхе мои кирасиры. Дамы испуганно замолчали. – Вот вы. – Я указал на самую хорошенькую из них. – Объясните мне, что все это значит.
– Это значит, что мы все это время искали вас, мчались по вашим следам...
– До Петербурга, потом сюда...
– Да-да-да, столько верст осталось позади...
– Столько испытаний!
– И вот наконец...
– Постойте! – оборвал их я. – Так у нас ничего не получится.
Я увел в сторонку выбранную мною даму и продолжил разговор с нею наедине. И вот что она мне рассказала.
Оказывается, все эти дамы – из недоброй памяти губернского города, в который меня привела судьба в самом начале моего путешествия. Я присмотрелся к объяснявшейся со мной дамой и вспомнил ощущение шелковистых ягодиц на моей плоти, послужившей им спасительным мостом. Та мимолетная встреча со мной произвела на них столь глубокое впечатление, что они с тех пор места себе не находили. А узнав, что неправый суд приговорил меня к каторге, собирались напасть на стражу, разоружить ее, освободить меня и объявить их город – вольным городом. К счастию, ничего подобного делать им не пришлось, потому что, как помнит мой читатель, суд счел за благо поменять свой первоначальный приговор и даже проявил ко мне расположение.
Я тогда продолжил свой путь, но мой образ не давал покоя этим дамам. И вот они решили отправиться на мои поиски. Собрали деньги (а нужно сказать, что мужья их были хорошего достатка и к тому же не возражали против путешествия жен, тем более что в истинную цель сего предприятия они посвящены не были), заказали специальную карету с удобствами, купили лошадей и пустились в трудную дорогу.
Рассказ об их путешествии мог бы составить отдельную книгу, но тут речь идет о моих приключениях, а потому я умолчу о том, что не составляет тему сего повествования.
– Итак, – сказала моя милая дама, – мы, слава богу, нашли вас, и теперь конец нашим страданиям и наша вожделенная мечта сбудется.
Меня насторожило слово «вожделенная», и я попросил даму уточнить, что она имеет в виду. Краснея и стесняясь, она сообщила, что после мимолетного, но так поразившего их знакомства со мной, они пришли в полное расстройство и теперь они должны – непременно должны! подчеркнула она – перевести это знакомство в иную плоскость, чтобы вновь обрести душевное равновесие.
Я поинтересовался, какую именно плоскость она имеет в виду, называя ее «иной».
Потупившись, она сказала:
– В чувственную...
–
– Всего ничего, – ответила она. – Двенадцать.
– И, насколько я понимаю, вы не уедете, пока не получите того, ради чего проделали столь долгий путь.
– Ни за что не уедем! – ответствовала дама.
«Ну что ж... – подумал я. – Геракл в свое время совершил двенадцать подвигов, а мне, видимо, предстоит превзойти древнегреческого героя, совершив только один, но равный всей сумме его свершений».
Гомон стоящих пока в сторонке женщин снова становился громче – видимо, наш долгий разговор уже стал утомлять их, а они сгорали от нетерпения. Я видел, что настроены они решительно и не отпустят меня, пока не получат своего. Дамы они были настойчивые и упорные – это сомнений у меня не вызывало.
Я в задумчивости почесал затылок, не находя способа удовлетворить их запросы. Будь у меня запас времени, я бы разобрался с каждой по отдельности, к их полному удовольствию, но в данных обстоятельствах...
Ко всем неурядицам тут еще вдали раздались выстрелы, и из-за пригорка показался мой ординарец.
– Турка, кажись, наступает! – прокричал он, недоуменно глядя на сомкнувшееся вокруг меня кольцо женщин.
– Держите оборону! – крикнул я в ответ. – Я приду на подмогу, как только управлюсь тут. И если ты думаешь, что там у вас будет жарче, чем здесь, то, уверяю тебя, ты ошибаешься. А вам приказываю не отступать ни на пядь.
«Вот так оказия!» – думал я. В какие только переделки не доводилось мне попадать, сколько раз бывал я на волосок от гибели, но всегда умел найти выход из положения, в очередной раз золотыми буквами вписывая свое имя в человеческую историю правдивейших и необыкновеннейших (а люди думающие прекрасно знают, что эти два понятия отнюдь не противоречат друг другу) приключений. Но в этот раз моя привычная изобретательность словно улеглась спать раньше своего хозяина. Как я ни изощрял свой ум, он не подсказывал мне ничего достойного моей репутации.
Но тут судьба сжалилась надо мной, и я вспомнил, как наш повар готовит курей к обеду для полковых офицеров. Он нанизывает с десяток тушек на металлический прут, который кладет на две рогатины, вбитые в землю по сторонам костра. Ни в коей мере не желая сравнивать достойнейших матрон, столь страстно и самозабвенно искавших моего общества, с курями на пруте, хочу, однако, заметить, что было что-то птичье в повадках моих милых дам – в щебете, который, словно облака дыма, неизменно поднимался над их головами, стоило им сойтись в количестве более одной, в целеустремленности, напоминавшей целеустремленность курицы, выкапывающей из земли червяка или зернышко, в шляпках, напоминавших куриные гребешки...
Впрочем, я отвлекся. Итак, подсказка нашего повара была воистину гениальной.
– Милые дамы, – сказал я. – В сложившихся обстоятельствах существует лишь одна возможность удовлетворить ваши естественные желания. Скоро начнется бой, а я солдат Ее императорского величества и могу в любую минуту принять героическую смерть. И потому прошу, ежели вас по-прежнему снедает страсть, подчиниться мне во имя вашего же блага.
С этими словами я взял под ручку самую высокую даму и, подведя ее к конской привязи, предложил принять позу игрока в чехарду (сим занятием на досуге весьма увлекались наши кирасиры). Потом попросил остальных дам построиться по росту, что вызвало некоторую неразбериху, потому что каждая из дам считала себя выше остальных, но тут уж мне пришлось вмешаться самым решительным образом и расставить дам по росту, определенному им Создателем. Однако и тут возникло некоторое замешательство.