Любовный дурман

Автор неизвестен

Всякий раз как сойтись хочу я с любимым.

А когда я один сижу в моем доме,

Ищет аир мой сражения, ищет боя.

И сказано еще об этом аире:

Мой аир — нехороший, он очень жесток,

И мирно встречает он чтящих его.

Как сплю, он встает, а как встану, он спит.

Аллах,

не помилуй того, кто с ним добр!

Разгневался старейшина купцов, услышав эту насмешку: «О сквернейший из посредников, ты привел к нам на рынок невольницу, которая дерзит и высмеивает меня!» Посредник отвел от него девушку со словами: «Госпожа, не будь невежливой: старик, которого ты высмеяла, — старшина рынка и надсмотрщик за ценами^[3], и купцы советуются с ним».

Невольница засмеялась и промолвила:

«Всем судьям в век наш следует истинно —

И это судьям всем обязательно —

Повесить вели на воротах его

И плеткою надсмотрщика выпороть».

Девушка сказала посреднику: «Клянусь Аллахом, я не буду продана этому старику, продавай меня другому! Может быть, ему сделается передо мной стыдно, и он продаст меня еще кому-нибудь, и я стану работницей, а мне не подобает мучить себя работой, раз я узнала, что сама буду решать вопрос с продажей».

«Слушаю и повинуюсь», — ответил посредник и подвел строптивицу к другому купцу.

«О госпожа, — сказал он девушке, — продать мне тебя этому моему господину, Шериф-ад-дину, за девятьсот пятьдесят динаров?»

Невольница, вглядевшись в старика с крашеной бородой, отвечала посреднику: «Бесноватый ты, что ли, или твои разум поврежден, что ты продаешь меня этому умирающему старику? Что я — очесок пакли или обрывок лохмотьев, что ты водишь меня от одного старика к другому, и оба они подобны стене, грозящей свалиться, или ифриту, сраженному падающей звездой. Что касается первого, то язык обстоятельств говорит словами того, кто сказал:

Хотел я поцеловать в уста, но промолвила:

“О нет, я клянусь творцом

всех тварей из ничего,

Охоты у меня нет до белых твоих седин.

Ужели при жизни мне набьют уже хлопком рот?”

А как прекрасны слова поэта:

Сказали: “Белизна волос — блестящий свет,

Величием и блеском лик покроет”.

Но вот покрыла седина мне голову,

И я хотел бы не лишиться мрака.

И когда б была борода седого страницею

Грехов его, все ж он белой бы не выбрал.

Но еще лучше слова другого:

Вот гость к голове моей явился —

бесстыдный гость,

И лучше меча поступки, если он явится.

Уйди, с белизной твоей, в которой нет белизны,

Ты черен в глазах моих от многих твоих обид!

А что до другого, то он человек порочный и сомнительный и чернит лик седины. Покрасив седину, он совершил сквернейшее преступление, и сказано о таких, как он:

Сказала: “Ты седину покрасил!”. Ответил я:

“Ее от тебя хотел я скрыть, о мой слух и взор!”

Она засмеялась и сказала: “Вот диво то!

Подделка умножилась, проникла и в волосы”.

А как хороши слова поэта:

О ты, что красишь черным седину свою,

Чтобы молодость тебе вновь досталась

на долгий срок,

Покрась ты их лишь раз моею участью —

Ручаюсь я, что краска не сойдет, тебе».

Купец, выкрасивший бороду, услышав такие слова, разгневался и сказал посреднику: «О сквернейший из посредников, ты привел сегодня к нам на рынок глупую невольницу, которая объявляет дураками всех, кто есть на рынке, одного за другим, и осмеивает их стихами и пустыми словами!». Выйдя из своей лавки, купец ударил посредника по лицу.

Тот рассердился и потянул девушку за собой, восклицая: «Клянусь Аллахом, я в жизни не видел невольницы более бесстыдной, чем ты! Ты сегодня обрезала мой достаток и свой достаток, и возненавидели меня из-за тебя все купцы!»

По дороге их увидел купец Шихаб-ад-дин и прибавил к цене за невольницу еще десять динаров, посредник попросил у девушки разрешения на сделку. Она ответила: «Покажи мне этого человека, я на него посмотрю и спрошу об одной вещи. Если эта вещь есть у него в доме, — сделка состоится, а если нет, то — нет». И посредник оставил невольницу и обратился к покупателю: «Господин мой Шихаб-ад-дин, знай, что эта невольница сказала мне, что она тебя спросит об одной вещи, и если эта вещь у тебя есть, девушка будет тебе продана. Ты слышал, что она говорила купцам, твоим товарищам. Клянусь Аллахом, я боюсь, что, когда я приведу ее к тебе, она сделает с тобою то же, что сделала с твоими соседями, и я буду перед тобой опозорен. Позволишь ли ты привести эту девушку?». «Подведи ее ко мне», — сказал Шихаб-ад-дин.

Посредник привел упрямицу к покупателю, и она спросила у купца: «Господин мой Шихаб-ад-дин, есть у тебя в доме подушки, набитые кусочками беличьего меха?» — «Да, о владычица красавиц, у меня в доме десять подушек, набитых кусочками беличьего меха, — ответил купец. — «Заклинаю тебя Аллахом, что ты будешь делать с этими подушками?» — «Я подожду, пока ты заснешь, и положу их тебе на рот и на нос, чтобы ты умер», — ответила красавица.

А потом обернулась к посреднику и сказала ему: «О гнуснейший из посредников, похоже, что ты бесноватый! Ты только что предлагал меня двум старикам, у каждого из которых по два порока, а после этого предлагаешь меня моему господину Шихаб-ад-дину, у которого три порока: во-первых, он коротенький, во-вторых, у него большой нос, а в-третьих, у него длинная борода. И кто-то из поэтов сказал о ней: