Любовный огонь
Шрифт:
Джемми? Кто это? Бренна взбиралась на мачту, цепляясь за ванты. Солнце лизало ее огненным языком. Она поглядела на свои ладони и увидела, что солнце выжгло их до костей. Боже, она превратилась в скелет в коричневом платье и аляповатой шляпке.
– Нет! – крикнула она огромному бронзовому огненному мячу. – Отдай мою кожу! Отдай тело! Я не позволю украсть их, не позволю!
Снасти били ее по лицу, и каждый удар рождал новую волну боли. Бренна бессильно повисла, изнемогая от муки. Если она отпустит тросы, обязательно упадет. Но далеко внизу море, манящее и зеленое…
– Воды, – прохрипела она. –
– Сейчас, сейчас.
К губам прижалось что-то прохладное. Бренна жадно пила. Кто дал ей воду? Она не знала и не видела. Глаза слепил противный желтый туман.
– Обтирание не помогает, – сокрушался знакомый голос, – ты вся горишь. Господи, неужели нет никаких средств? Вода! Если потребуется, я посажу тебя в воду. Буду лить ее на тебя ведрами. Почему нет? Хуже не будет.
Она совсем голая. Ее бросили в море, прямо в жадно разинутые пасти акул, поджидающих внизу. Лед… кругом лед… Она превратится в сосульку!
– Нет! Нет, прошу, не надо!
– Ничего не поделаешь, придется. Останешься в этой лохани, пока температура не спадет, даже если придется тебя скрутить. Черт возьми, Бренна, ори сколько влезет, только не умирай! Я не позволю тебе уйти за Джемми, не позволю!
– Но почему? – всхлипнула она. – Почему ты так жесток? Мне больно!
Но ответа она не расслышала: он затерялся в ослепительно белом блеске, бившем в глаза.
Никогда еще ей не было так холодно. Казалось, даже кости превратились в осколки льда. Бренна тряслась в ознобе, тело конвульсивно дергалось, зубы стучали. Она сама не знала, как ей удалось поднять налитые тяжестью руки и натянуть одеяло до подбородка.
Девушка смутно осознала, что мигающий огонек лампы отбрасывает длинные тени на переборки. Рядом с койкой стояла оловянная лохань, до половины наполненная водой; на ковре темнели пятна.
– Лихорадка улеглась, – тихо сказал Кейн. – Я едва не уморил тебя, пытаясь сбить жар, но, кажется, все обошлось.
– Жар спал, – повторила Бренна. – Мне холодно. Ужасно холодно.
– Холодно? – Кейн вытер пот со лба. – Не может быть! Здесь жарче, чем в аду.
– Но мне холодно, – заплакала Бренна. – Я з-замерзаю.
– Хорошо, дорогая, твое желание для меня закон. Кейн укутал ее в одеяло и бросил поверх еще одно.
Бренна съежилась, забираясь поглубже в мягкий кокон.
– Хочешь воды?
– Да… да.
Кейн приподнял ее голову и поднес к губам оловянную чашку. Вода оказалась затхлой, с металлическим привкусом, но девушка в жизни не пила ничего вкуснее.
– Никогда не думала, что вода может быть такой восхитительной. Нельзя ли немного еще? – пробормотала Бренна.
Осушив две чашки подряд, она устало откинулась на подушку. Перед глазами снова поплыли тревожащие душу картины ночных снов: Мелисса Ринн, Тоби с его красными мокрыми губами…
Бренна с трудом покачала головой. Было нечто такое в словах Мелиссы… Но сейчас думать об этом не хотелось – слишком она слаба.
– Конечно, еще рано утверждать, но, похоже, тебе стало лучше, – заметил Кейн, отставляя чашку. Он тоже выглядел измученным: под глазами залегли черные тени. Панталоны и тонкая безрукавка были запачканными и мятыми, словно он спал, не раздеваясь.
– Благодарение Богу, температуры больше нет, и ты меня узнала.
– Что со мной
– Ты заболела.
– Желтая лихорадка, верно?
– Да, – неохотно выдавил Кейн. – Но болезнь отступает. Я уже говорил, не все умирают. Думаю, ты одна из тех, кому повезло.
– Но ты ухаживал за мной и можешь заразиться! – испуганно прошептала она.
– Я уже переболел лихорадкой, не припоминаешь? – улыбнулся Кейн. – Так что не беспокойся.
Последующие два дня она провела в постели и почти все время спала. Изредка просыпаясь, Бренна всегда видела Кейна рядом. Он приносил еду, поил водой или обжигающе-горячим черным чаем, который кок заваривал для нее в огромных количествах. Кейн в выцветших панталонах и фуфайке разительно отличался от модно одетого капитана, поднявшегося на борт в начале путешествия. Он давно не брился; лицо заросло темной щетиной, что придавало ему вид человека сомнительной репутации.
К вечеру второго дня Бренна пришла в себя настолько, что нашла силы поинтересоваться, как идут дела на корабле.
– Бейтс и Картл слегли, но, кажется, больше никто не заболел. Я велел обливать обоих морской водой. Бейтсу легче, но Картл тает на глазах. Он очень худой, ни унции жира на костях. У него просто не хватит сил бороться с болезнью.
– Но разве члены команды не напуганы?
– Конечно. Видишь, я по-прежнему никуда не выхожу без пистолетов. Но поскольку тебе гораздо легче, они воспримут это как добрый знак. Знак, что все беды нас миновали. К счастью, Куба совсем близко. Скоро они окажутся на суше и в полной безопасности. Кроме того, я избавился от Фелана, подстрекавшего людей к мятежу. Посадил его в корабельную шлюпку с запасом пищи и воды. Он, вероятно, сумеет доплыть до берега.
– Кейн, но что, если он погибнет? Даже если и выживет, ему грозит встреча с индейцами, пиратами… Да бедняга попросту умрет от голода в болотах.
– Я имел полное право наказать его. Мятежник на корабле хуже хищного зверя. Фелан мог заразить паникой остальных. Но я ненавижу пороть матросов плетью, поэтому просто избавился от него. К тому же именно этого он и добивался.
– А вдруг… – Бренна, обессилев, заснула на полуслове.
Именно в эти дни, когда Бренна медленно поправлялась, Кейн заговорил об Эдит, своей жене. Он как раз расчесывал волосы Бренны, медленно проводя щеткой по длинным прядям, пока они не стали потрескивать.
– Твои волосы, – тихо произнес он. – Когда они распущены по плечам, я вспоминаю о… – Кейн замялся.
– Надеюсь, не о другой женщине? – пробормотала она, пытаясь свести все к шутке.
– Говоря по правде, да.
– Твоей жене?
Сердце Бренны, казалось, вот-вот остановится. Затаив дыхание, она слушала рассказ Кейна. В то время он, молодой человек двадцати двух лет от роду, только что вернулся из Китая, самонадеянный, восторженный, переполненный блестящими идеями и планами. Он вырос вместе с Эдит Эмори. Ее семья была одной из самых старинных в Бостоне, отец – богатый банкир, благосклонно встретил сына владельца огромной компании. В детстве Эдит была тихим застенчивым созданием с золотисто-рыжими волосами и огромными карими глазами, и озорник и сорванец Кейн ее почти не замечал.