Любовный огонь
Шрифт:
– Отдохни. Ты всю ночь не спала.
– Да…
Бренна не могла ни о чем думать. Усталость парализовала тело. Она так измучена… Все кажется нереальным. Может, она просто видела дурной сон, и Джемми вот-вот появится с завтраком?
– Всего два всплеска, – пробормотала девушка, – и он исчез… словно никогда не жил.
– Такое иногда бывает, – вздохнул Кейн. – Моряки знают, чем приходится рисковать.
– Неужели? И Джемми тоже знал? Неужели у четырнадцатилетнего мальчика было время подумать о смерти?
– Было. Он потерял отца,
Кейн принялся ловко раздевать Бренну, а потом накинул ей на плечи ситцевый халатик.
– Приляг, поспи. Я пойду в салон и напишу матери Джемми.
– Хорошо.
Бренна без сил свалилась на койку. Откуда-то сверху доносились резкие выкрики Скроггинса. Она заснула почти мгновенно. В измученном мозгу повторялись одни и те же картины: Джемми протягивает к ней руки и умоляет помочь, Кейн борется с Джемми на мачте среди путаницы снастей.
Внезапно все исчезло, и она уже стоит у штурвала. Палуба «Морского льва» выкрашена в ослепительно белый цвет. Солнце висит над головой раскаленным железным шаром, немилосердно сжигая спину и плечи.
– И что? Думаешь, заполучила его, и теперь он принадлежит тебе? Мечтаешь о любви…
За спиной раздается издевательский голос Мелиссы Ринн. Бренна оборачивается и видит девушку в белом смело декольтированном платье, отделанном дорогими французскими кружевами и оборками. Она кажется белым экзотическим цветком. Даже лицо совершенно – маленькое, овальное, с точеными чертами.
– Я… я… – пробормотала Бренна.
Но Мелисса снисходительно улыбается.
– Ну так ты ошибаешься, Бренна. Он никогда не будет твоим. Кейн принадлежит мне. Мне и всем остальным женщинам, которых он знал! Он скоро бросит тебя…
Мелисса растаяла, и теперь Бренна оказалась среди безвкусной роскоши дома Мод Суит, около смотрового окошечка, рядом с Аркадией.
– Смотри же, – настаивала Аркадия. – Ты ведь хочешь этого!
– Нет! Ни за что! – в панике крикнула Бренна. – Не буду!
– Будешь.
Пальцы Аркадии вцепились ей в руку, неумолимые, как кандалы, вынуждая ее взглянуть в маленькое квадратное стеклышко.
– Нет! Не стану смотреть! Не могу!
Аркадия рывком притянула ее ближе и ткнула лицом в окно. Бренна попыталась зажмуриться, но Аркадия насильно раскрывала ей веки холодной рукой…
Там, в соседней комнате, были Кейн и Мелисса. Лежали обнаженные на розовых атласных простынях. Кейн ласкал мягкое белое тело Мелиссы. Та, выгнув спину, тихо стонала. Ее лицо на глазах превращалось в лицо незнакомки, прекрасной рыжеволосой женщины, которую Бренна никогда не видела раньше. Тело Мелиссы тоже стало другим – вытянутым, более худым, с выступающими ребрами. Кейн подмял ее под себя…
– Нет… О Господи, нет… нет…
Она очнулась оттого, что Кейн закрывал ей рот ладонью, чуть соленой от пота.
– Какого черта ты так вопишь? – рассерженно пробурчал он. – Поднимешь на ноги весь корабль! После того, что им пришлось пережить сегодня, не хватало еще, чтобы ты разбудила
– Я кричала? – Бренна с трудом села, приложив руку ко лбу. – О, моя голова… В ней стучат барабаны… прямо в мозгу…
– О чем ты толкуешь? Какие барабаны? Бог мой, Бренна, да ты вся горишь!
– Жарко… жарко… солнце…
Комната бешено завертелась. Бренна рухнула на койку и увидела, как потолок падает сначала на нее, а потом уносится вверх. Это повторялось снова и снова, и Бренна бессильно наблюдала, борясь с головокружением. Тошнота подкатывала к горлу. Сейчас ей станет плохо…
– У тебя лихорадка. Только бы не…
Он осекся, словно боясь продолжать. Но это уже не имело значения. Голос отдалился, стал невнятным жужжанием сотен назойливых пчел. Тошнота все росла, не давая дышать. И неудивительно, ведь Тоби Ринн пытается поцеловать ее, толстые красные мокрые губы прижимаются к ее рту. Зачем он рвет на ней платье, ласкает жадными пальцами, обдавая зловонным дыханием? Свадьба! Сегодня они обвенчались! Он хочет взять ее…
Бренна отбивалась что было сил, умоляя Тоби уйти, оставить ее в покое. О, она не вынесет этого, его руки ползают по ней, как мерзкие насекомые…
– Бренна, Бренна, успокойся. Я помогу тебе снять халат… Нужно обтереть тебя холодной водой, может, жар уменьшится…
Кто это говорит? Она не понимает ни единого слова. Опять этот гул в голове…
– Нет, Тоби, – простонала девушка. – Я не хочу тебя… не хочу, чтобы ты прикасался… ненавижу.
Солнце палит, сжигая ее плоть, но у Бренны хватило сил ударить Тоби ногой.
– Бренна, если ты будешь так метаться, мне придется связать тебя. О, дорогая, мне страшно подумать, что ты, как Джемми… тоже умрешь… Нет, Бог этого не допустит… Я все сделаю!
Снова этот странный призрачный голос. Связать ее… это она уже слышала. Что с ней происходит?
Сквозь стиснутые зубы в горло полилась прохладная жидкость, кислая, едкая, щиплющая язык… Сейчас она все выплюнет…
Бренна так и сделала. Почему Тоби издевается над ней? Почему мучает? Заставляет ее покориться? Никогда! Пока она жива, он не сломит ее! Она не принадлежит Тоби. Бренна принадлежит…
Кому? Этому человеку с едва слышным голосом, который кричал, умолял и просил? Повторял непонятные вещи, которых она никогда не слышала наяву.
– Живи, Бренна, пожалуйста, живи. Борись! Не сдавайся! Не позволяй «Бронзовому Джону» добраться до тебя!
– Бронзовый Джон? – пробормотала девушка, отталкивая чьи-то руки, которые пытались положить на лицо что-то влажное. – Кто он? Я, встречала его у тети Ровены? На балу? Противные балы! В жизни больше не пойду ни на один! Особенно с тобой, Тоби, особенно с тобой!
– Я не Тоби! Взгляни, это Кейн. Кейн. Неужели не понимаешь?
– Нет…
– Я никогда не обижу тебя. Только хочу помочь. Позаботиться, чтобы ты не сгорела от лихорадки. Пожалуйста, Бренна, не умирай, только не умирай… как Джемми.