Любви больше нет

Дюжева Маргарита

– Ваша помощница не знает, что такое пунктуальность и опаздывает? – спрашиваю неожиданно строгим тоном, на что Антон беспечно отмахивается:

– Нет, конечно. Она отпросилась на пару часов. У нее какие-то дела в этом городе, кроме рабочих.

– И вы ее отпустили?

– Конечно. У нее бешенная производительность. Компенсирует с лихвой.

Я больше ничего не стал спрашивать или уточнять. Не моя сотрудница – не мои проблемы. У нее есть свой начальник, вот пусть он и контролирует свой персонал.

Заняв

самую большую переговорную, мы переключаемся на работу, но каждый раз как раздается цоканье каблуков, у меня поджимается что-то внутри. Не оглядываюсь, но напрягаюсь.

И когда после очередного скрипа двери улавливаю знакомый запах, ноги наливаются тяжестью. Сижу, словно придавленный, забыв о том, чем занимался. Не оборачиваюсь, старательно изображая сосредоточенную работу, а сам потеряю абзац, на котором остановился.

– А вот и я, – раздается бодрый голос за спиной, – прошу прощения за задержку.

– Доброе утро, Александра, – Антон указывает на свободное место, – вливайтесь.

– С удовольствием.

Алекса проходит вперед, и я, наконец, могу ее увидеть.

Сегодня она в строгом платье, приглушенно-розового цвета. Длина до колен, без излишеств, только сзади разрез, да черный пояс на талии. Декольте высокое, едва открывает изящные ключицы. На шее кулончик в виде звезды с небольшим красным камнем посередине. И конечно каблуки. Давно я не видел, чтобы так эффектно, с чувством собственного достоинства вышагивали на таких шпильках. Будто рождена с ними.

– Тут напротив такая изумительная кофейня, что я не смогла пройти мимо. Попалась, как рыбка на крючок, – она выставляет фирменную коробку, в которой на подставках вереница кофейных стаканов, – налетайте.

– Спасительница, – хмыкает Юрий Константинович.

– Ваш черный, крепкий без сахара, – Алекса ставит перед ним стакан, – Вера Андреевна – карамельный раф…

Она раздает презенты. Все довольны. Потом змеиный взгляд останавливается на мне:

– Максим Владимирович, я не знала, какой кофе любите вы, поэтому взяла на свой страх и риск как себе.

Равнодушно жму плечами. Кофе и кофе, какая разница. Но ей удается меня удивить, потому что передо мной появляется стакан с весьма характерным ароматом.

– Черный, с кардамоном. Мой любимый.

Стопроцентное попадание.

– Мой тоже, – невольно вырывается у меня.

Алекса улыбается, на миг демонстрируя ямочки на щеках. Но уже спустя пару мгновений, забывает и о кофе, и о реверансах. Антон вручает ей стопку бумаг, и она моментально погружается. Без раскачки, без игр или попыток оттянуть неизбежное. Просто садится и работает, как универсальный солдат. И когда ей наваливают дополнительных заданий, она даже бровью не ведет, молча забирает очередную пачку документов.

Юрий Константинович не соврал. У нее производительность

просто нереальная. Она щелкает задачи, как белочка орешки. Будто кто-то натаскал ее до такой степени, что все отлетает на автомате. И кажется, даже не устает. Даже к вечеру, ее походка легка, волосы идеально уложены и на губах нетронутая помада. Словно и не пахала весь день, а только что пришла из салона.

В этот раз на ужин она отправляется вместе с нами. Берет какой-то салат с морепродуктами и неспешно цепляет оттуда креветок. В наш разговор не вмешивается, но если обращаются напрямую, то отвечает с непринужденной улыбкой.

– Как вам у нас в городе? – интересуюсь у нее, когда остальные уходят на перекур.

Я давно не дымлю, завязал, как Таську встретил, потому что ей не нравился запах табачного дыма. Алекса то же не любительница никотина и всяких парящих приблуд. Это радует. Женщина не должна быть похожа на пепельницу и кочегарить всякую дрянь.

– Есть где развернуться, – сдержано отвечает она, – Немного суетливо, но интересно. Извините меня, важный разговор.

Виновато улыбнувшись, берет моргающий телефон и выходит из-за стола.

Я, испытывая легкую досаду, провожаю ее взглядом и не понимаю сам себя. Что-то ломит, царапает крючками за нутро, заставляя смотреть ей вслед. Волосы эти покачивающиеся в такт плавной походки, змея, мелькающая на щиколотке, строгий образ неприступной бизнес-леди.

Нервно дергаю галстук, пытаясь ослабить узел, который внезапно начал давить на горло, и отворачиваюсь.

Вскоре возвращаются партнеры, и натянутая пружина в груди ослабевает. У нас завязывается интересная беседа, и на красноволосую змею я больше не смотрю.

Но чувствую ее запах. Кажется, он намертво отпечатался на подкорке.

Возвращаясь домой, я заскакиваю в цветочный. Мне внезапно хочется сделать жене приятное, поэтому выбираю самый красивый букет. Первым делом замечаю розы насыщенного темно-бордового цвета, но они кажутся слишком напористыми, жесткими, агрессивно-страстными. Таське такие не подойдут, поэтому выбираю другой букет. Нежный, как сама Таська, женственный и воздушный.

– У вас прекрасный вкус, – мурлыкает цветочница, оформляя заказ.

Я знаю. Идеальный букет, для идеальной девушки. Но на выходе снова цепляюсь за бордовый. Он обжигает и будто насмехается, острым лезвием полосуя по нервам.

Когда я захожу домой, Таська на кухне, гремит посудой и громко поет песню. Фальшивит жутко, но так мило, что невозможно не улыбнуться.

– А вот и я! – появляюсь на пороге.

Она оборачивается, видит цветы и замирает, с широко распахнутыми глазами.

– Это мне?

– Нет, тете Клаве с пятого этажа, – подхожу ближе и вручаю подарок.